– Падай! – отрывисто бросила Елизавета-Мария, а только я повалился на пол, и тотчас послышался новый удар.

Я откатился от двери, прижался к стене и вытянул из кармана халата «Веблей – Фосбери».

– Держись подальше от окон! – крикнул после этого суккубу.

Та лишь фыркнула и скрылась в спальню, но сразу появилась обратно с саблей в руке.

– Лео, ты собираешься ловить стрелка или нет? – спросила она, сбегая по лестнице на первый этаж.

Именно стрелка, пулевые отверстия в стенах не оставляли в этом ни малейших сомнений.

Я выругался, но отлип от стены и бросился вслед за Елизаветой-Марией. Выбежав на улицу, мы со всех ног рванули к дому через дорогу. Я вскинул револьвер, беря на прицел окна, но движения в них не уловил, в глаза бросилось только темное пятно под самой крышей.

Елизавета-Мария первой ворвалась в особняк с саблей наголо и с ходу прижала к стене какого-то тщедушного мужичка.

– Где он?! – прорычала она. – Говори!

– О чем вы?! – опешил насмерть перепуганный бедолага.

Я взглянул на доску со списком жильцов и подсказал:

– Квартиросъемщик с третьего этажа, окна выходят на улицу.

– А что, собственно…

К мужичку начала возвращаться уверенность, но Елизавета-Мария вмиг взяла его в оборот:

– Извращенец с подзорной трубой, который следил за мной в ванной, где он?!

Управляющий замер с отвисшей челюстью, и я, пряча за спиной руку с револьвером, зашагал к лестнице в дальнем конце коридора.

– Где он? – вновь прошипела суккуб.

– Так ушел! – опомнился мужичок. – И не жилец это был вовсе, просто квартиру осмотреть попросил!

Я выглянул на задний двор и спрятал револьвер в карман халата.

– Покажите нам квартиру! – потребовала Елизавета-Мария, а стоило мужичку заколебаться, мило улыбнулась: – Вам ведь не нужен скандал, так? Или придется вызвать полицию?

– Но ваша с-сабля…

– Это театральный реквизит, – улыбнулся я. – Так вы хотите прочитать об этом возмутительном инциденте в газете или уладим все полюбовно?

Меньше всего управляющему нужна была огласка случившегося; он враз перестал упрямиться и повел нас на третий этаж. Елизавета-Мария незаметно придержала меня на лестнице и напомнила:

– Я не слышала выстрелов.

– Я тоже, – кивнул я, вновь достал револьвер и спрятал его за спину.

– И местные жильцы не всполошились…

– Не всполошились.

Это было действительно странно. В меня стреляли, но выстрелов никто не слышал. Как такое могло случиться? Сразу вспомнилось духовое ружье Бастиана Морана, и по спине пробежали колючие мурашки. Если старший инспектор решил взять правосудие в свои руки, остается либо бежать из столицы, либо действовать на опережение. И то и другое чревато совершенно ненужными осложнениями.

Но стоило лишь пройти в квартиру, и эти подозрения рассеялись сами собой. Уже в прихожей я уловил пороховую гарь, а в гостиной она усилилась еще больше. С револьвером в руке обежав все комнаты, я вернулся к распахнутому окну, прижал к плечу воображаемое ружье и взглянул, куда могли отлететь стреляные гильзы. В той стороне оказался сервант, чтобы заглянуть под него, пришлось лечь на пол, но возня того стоила: у самого плинтуса обнаружилась винтовочная гильза весьма необычного калибра.

Тридцать два – двадцать, винчестер. Первый раз с таким сталкиваюсь.

Спрятав латунный цилиндр в карман, я вернулся в коридор к управляющему, который к этому времени уже целиком и полностью поддался очарованию суккуба и едва ли отдавал себе отчет, с каким шумом мы вломились в дом.

– Можете описать постояльца? – спросил я его.

– Обычный господин, немногим за сорок, – коротко ответил дядька, но недовольная гримаса Елизаветы-Марии моментально прочистила ему память.

– Невысокий, худощавый, рыжий, – начал перечислять управляющий. – В очках. Представился Роем Ллойдом. Выговор, как у выходцев с Британских островов. Англичанин, шотландец или ирландец – не подскажу.