На второй этаж я поднялся, почти не запыхавшись. Вероятно, так подействовал талант Лилианы. Она все это время верила в меня, но сложно верить в возвращение человека, сгинувшего без вести два месяца назад, а сейчас Лили воспрянула духом, и я словно купался в идущем от нее тепле.

Лестница привела нас в просторный холл с камином, круглым столом и мягкими креслами. Сейчас там царил полумрак, электрические лампочки хрустальной люстры под потолком не горели.

– Наша ванная справа, – указала Лилиана на один из расходившихся в разные стороны по этажу коридоров.

– Наша? – удивился я. – Лили, ты живешь здесь?

О присутствии в доме Альберта Брандта с супругой наглядно свидетельствовал богатый ассортимент бара и картины новомодных экспрессионистов на стенах гостиной, разбавленные полотнами с обнаженной натурой, но Лилиана? Что делает здесь она?

– А что мне еще оставалось? – вздохнула подруга. – Я ожидала твоего возвращения со дня на день и не хотела расстраивать родителей. – Она улыбнулась. – Пришлось соврать, что мы путешествуем по Европе.

– Ох, – выдохнул я и опустился в ближайшее кресло. Силы как-то враз оставили меня, защемило сердце.

– Не беспокойся, папа с мамой ничего не подозревают. Друзья Альберта время от времени посылают им с континента открытки, – сообщила Лили и отвернулась, демонстрируя классический профиль лица.

Скрыть выступившие на глазах слезы ей не удалось, и сердце мое сжалось от боли.

– Я не об этом беспокоюсь, – сознался я. – Совсем не об этом.

– Что случилось, Леопольд? – спросила Лили, уселась на подлокотник кресла и обняла меня. – Что с тобой стряслось?

– Прошлое дотянулось, – ответил я, не став вдаваться в детали, и уткнулся лбом в девичье плечо. – Мне было плохо без тебя.

– А мне без тебя, – сказала Лили, приподняла мою голову и поцеловала в губы. – Расскажешь обо всем позже, хорошо? Сейчас ты должен принять ванну и выпить бульон, а мне надо позаботиться о Елизавете-Марии.

– А что с ней? – насторожился я.

– Нервная горячка, – сообщила Лилиана, поднимаясь с кресла. – Лекарства не помогают, она не приходит в себя уже вторую неделю.

Меня пробрала дрожь. Нервная горячка? Ох, если бы! Своим нынешним обликом Елизавета-Мария была целиком и полностью обязана моему воображению, а я больше не мог удержать ее образ в своей голове.

Вот и еще одна проблема повисла на шее мельничным жерновом…

– Иди в ванную, я принесу тебе халат, – распорядилась Лилиана и зашагала по коридору.

Я полюбовался стройной фигурой подруги, ее тонкой талией и россыпью черных волос, но, когда Лили скрылась из виду, в ванную комнату не пошел, а вместо этого заглянул в спальню Елизаветы-Марии. Ее комната встретила меня полумраком, тяжелым ароматом благовоний и запахом разгоряченного болезнью тела. Окна были зашторены, у широкой двуспальной кровати стоял столик с батареей стеклянных пузырьков с микстурами и таблетками.

Елизавета-Мария при моем появлении даже не шелохнулась. Промокшая от пота простыня едва-едва колыхалась от медленного движения ее груди. Подушка пестрела рыжими прядями выпавших волос, лицо сильно похудело и утратило милую округлость, стало жестким и резким. Оно нисколько не потеряло своей красоты, просто в нем начала проглядывать истинная сущность суккуба, хищная и безжалостная.

Я постарался воскресить в памяти образ вымышленной невесты, какой увидел ее первый раз, но в моих воспоминаниях помимо облика круглолицей симпатичной девицы хранился и другой, ничуть не менее яркий образ Елизаветы-Марии. Весьма непросто забыть, как суккуб слизывает раздвоенным языком кровь со стального цвета когтей, а глаза ее при этом пылают огнем преисподней!

Я больше не мог полагаться на собственное воображение и не знал, какими последствиями грозит возвращение суккуба в демоническую ипостась, поэтому, отвесив Елизавете-Марии крепкую пощечину, быстро отступил от кровати и лишь после этого произнес:

– Встань и иди!

Припухшие глаза Елизаветы-Марии вдруг распахнулись, и она уставилась на меня невидящим взглядом.

– Сволочь! – хрипло выдавила она, облизнула пересохшие губы и простонала: – Какая же ты невыносимая сволочь, Леопольд Орсо! И как меня только угораздило связаться с тобой!

Под ее тяжелым взглядом я попятился к двери.

– Где пропадал? – прошептала суккуб, приподнимаясь с подушки.

– Не важно. Важно, что я вернулся.