органах человека металлов? О мутации живых организмов под воздействием разного рода излучений? Теории Дарвина, наконец?!

– Пустые слова.

– Отнюдь нет! Я лично читала доклад, где приводилось научное обоснование рождения сверхчеловека при достаточно длительном скрещивании сиятельных, не состоящих в близком родстве.

– Сверхчеловека?

– Механисты! – фыркнула принцесса. – Прячутся от истины за ширмами формулировок. В нашей крови спит проклятие, кузен! Или ты действительно полагаешь, что падшего можно убить, просто вырезав сердце титановым клинком?

– Говорят, будто сила падших несет в себе отпечаток их воли, – нейтрально заметил я, рассчитывая потянуть время. Если до пробуждения принцесса не успеет сообщить имя жертвы, у меня появится как минимум двенадцатичасовая отсрочка.

– Падшие и есть сама сила! Они не умерли, не исчезли без следа, они просто растворились в нас, в сиятельных!

– Кровью падших был залит весь Новый Вавилон, – произнес я тогда, наблюдая за окутанным белесым маревом шариком Земли. – Десятки тысяч людей оказались окроплены ею! Три четверти их скончалось от аггельской чумы в первые месяцы после свержения падших. А сколько впоследствии умерло бездетными? В нынешних сиятельных растворена просто мизерная часть былой силы!

– Все совсем не так, мой дорогой кузен, – возразила принцесса Анна. – Умерли те, кого обожгла отрава и не досталось силы.

– Как так?

– Люди страшились падших, даже когда те лишись всех своих способностей. Они опасались навлечь на себя их предсмертное проклятие, да и титановых клинков в столице было наперечет.

– И что с того?

– Кровь, которой залили Новый Вавилон, была кровью людей! Старая аристократия защищала своих владык до последнего, некоторые гарнизоны и военные части выступили на их стороне. В городе шли бои, но мало кто из падших был убит в тех столкновениях. Их за редким исключением не убивали, а казнили. И на весь город было всего несколько палачей.

Я мысленно кивнул. Площади Нового Вавилона были красными не только в силу природной расцветки гранита, но и по причине намертво въевшейся в этот самый гранит крови падших. Во времена моего детства любой беспризорник назубок знал места казней и за полфранка готов был провести любознательных приезжих по Дворцовой площади, площади императора Климента или мосту Броуна, а за более щедрое вознаграждение – и по не столь известным, но едва ли менее кровавым закуткам Старого города.

– Именно палачи приняли на себя львиную долю силы падших, – продолжила принцесса Анна. – Что-то перепало их помощникам и охранникам, а простым горожанам, которые бесновались на залитых кровью площадях, остались сущие пустяки.

– Но прокляты все были в равной степени, – невесело усмехнулся я.

– Не прокляты, а отравлены, – поправила меня кузина. – Впрочем, речь не об этом. Мой дед забивал падших на Императорской площади, а его брат – в Риверфорте.

Принцесса имела в виду герцога Аравийского, от которого моя бабка понесла маму. Этот факт и породил ее опасения, что на двоих в нас слишком много силы падших.

– Ерунда… – засомневался я, но с ходу опровергнуть это безумное измышление не смог и замолчал, подбирая слова, а потом под ногами вдруг разлилось ослепительное сияние, полностью затмившее собой свет солнца и разметавшее клубившуюся вокруг принцессы тьму.

В своем сновидении кузина вообразила себя крылатой женщиной с нескромно зрелыми формами, но мне не было никакого дела до ее наготы: спину невесть с чего пронзила невыносимая боль. Меж лопаток набух огромный горб, кожа лопнула, и на волю вырвались два ангельских крыла. С легким хлопком они расправились, и брызнувшая с них кровь невесомыми каплями зависла в пространстве.

Я заорал от невыносимой муки, а лучи солнца ударили в распахнувшиеся крылья и толкнули их, как ветер толкает паруса кораблей. Меня закрутило и отбросило прочь, реальность чужого сна прогнулась, и стремительной стрелой я рухнул вниз, прямиком к земле.

– Он пробуждается! – крикнула кузина, падая рядом.

Умело сложив крылья, она первой ворвалась в атмосферу планеты, а я обмер в ожидании жесткого столкновения с воздухом, но вместо удара ощутил лишь лютый жар. В мгновение ока мы с принцессой промчались над континентальной Европой, пересекли пролив и двумя огненными кометами рухнули на Новый Вавилон.

Над самыми крышами домов принцесса распахнула крылья и выровняла полет. Я последовал ее примеру и мимолетом сшиб