никаких новостей. Попались на глаза Огаю уже перед укреплениями, и тот, узнав их, поинтересовался насчет остальных. Слово за слово, и приказал возвращаться, вести отряд в поселок. Дескать, здесь все спокойно, нет смысла в лесу торчать, а все объяснения будут даны по возвращении.

Называть спокойной ситуацию, когда у древних причалов стоят вражеские корабли, а на стену высыпали усиленные караулы? Нет, здесь явно что-то нечисто, но Огай почему-то высказался именно так.

Очень странные дела.

На пути к штабу, как величали чуть подлатанную развалюху, приспособленную под заседания радикально сокращенного совета, Рогов у всех встречных наводил справки и с ситуацией начерно ознакомился. А когда Холод не нашелся на месте, поискал его по всему поселку, в ходе чего получил немало недостающей информации.

Положение и правда напряженное, но по всему получается, что нового штурма прямо сейчас не предвидится. Странно признать, но на этот раз пираты пожаловали с мирными намерениями.

Хотя чего уж там – не просто пожаловали, а примчались со скоростью попутного ветра и позабыв, что еще вчера рассматривали землян исключительно как добычу, к которой пока что не получилось подобрать ключика.

Для них все резко изменилось, в том числе и отношение к недавним врагам.

Холод обнаружился за пределами поселка. Он без сопровождения вышел на набережную морского порта и, скрестив руки на груди, бесстрастно наблюдал, как сотни пиратов копошатся в десятках шагов от него, устанавливая грязные палатки и подтаскивая вязанки хвороста для костров. То есть спокойно занимаются обустройством сухопутного лагеря на виду у всего народа, и никто из землян даже не пытается этому помешать.

Да и сами они не обращали на землян ни малейшего внимания.

– Привет, Рогов. Что-то ты задержался, мы вас еще позавчера ждали.

– Пришлось выбиться из графика, Айболит голову пробил, бросать селитру не хотелось. Тащили и его, и груз, спину после такого месяц ломить будет.

– Как это пробил?

– А вот взял и пробил – стукнулся как следует.

– Выкарабкается?

– Да повезло, что мозгов у него нет, выкарабкается. Камнями подлечим – и через месяц как новенький будет.

– То есть камней вы набрали?

– Восемь штук.

– Неслабо.

– Но таких крупных, как первый раз попался, – ни одного.

– Еще попадется, и не один.

– Парочка размерами чуть уступают, Мнардир их тоже в элитные записал. То есть вылечат что угодно, и для омоложения они тоже сойдут. А у вас тут, я вижу, очень интересные новости нарисовались.

– Судя по тому, что ты до сих пор не закидал меня миллионами вопросов, с новостями уже успел ознакомиться.

– Бегло, на ходу кое-что подслушал. Там слово, там еще пару, вот и узнал кое-что. Народ правду говорит? Или что-то путает?

– Мы диктаторы честные и от народа правды не скрываем. Так что или правда, или путают, но не по нашей вине.

– Получается, с пиратами у нас теперь союз, мир и дружба?

– Не совсем. Мы поставили жесткое условие, что переговоры будут вести три стороны: их вожаки, наши люди и вожди союзных ваксов. Пиратам в такой ситуации деваться некуда, они все готовы стерпеть, а мы заинтересованы в еще более тесном союзе с ваксами, они должны оценить то, что про них сейчас не забыли. Если за былые погромы еще и контрибуцию какую-нибудь стребовать получится, так вообще замечательно. Ну а нет – никуда не денешься, пираты нам тоже нужны, придется прикрывать конфликт по-другому.

– А теперь объясни, как так получилось. Я ведь когда уходил, мы с пиратами на ножах были. На длинных ножах.

– Все меняется, вот и это изменилось.

– Может, сам пояснишь, как такое получилось, а то я сомнительными слухами питаюсь, что для члена совета как-то странно.

– Этот народ, – Холод указал на снующих перед ними туземцев, – уважает силу. Очень уважает. Мы сталкивались с ними два раза, и оба раза ничем хорошим для них не оборачивались.