что только держи! Лиза чувствовала, что буквально камнем валится с небес.

«Спасите! Помогите!» – кричала ее душа, но рот выплевывал в чувствительный микрофон радиопередатчика одни лишь грязные ругательства.

– Твою ж мать!

Снизу, от дракара ей навстречу ударили всполохами пламени автоматические пушки, но Лиза уже свалила свой штурмовик в крутое пике и одновременно нажала на обе гашетки, закрепленные слева и справа на штурвале «гренадера». Машину ощутимо качнуло – отдача у двух 25-мм автоматов была та еще, но Лиза удержала штурмовик на курсе и, прежде чем вышла из пике, успела заметить бегущую строку разрывов на корпусе дракара.

От перегрузки потемнело в глазах, сжало грудь, сбило дыхание, но руки на штурвале и ноги на педалях продолжали работать словно бы сами собой, и, выйдя из штопора метрах в ста пятидесяти – двухстах за кормой дракара, Лиза закрутила штурмовик в горизонтальный нож, пропуская мимо себя трассеры вражеских пулеметов.

– Грёбаный засранец! – выдохнула она, как только смогла дышать и, совершив боевой разворот, погналась за уходящим от нее дракаром.

– А что скажешь, швед, если я тебя в задницу вы…бу?! – заорала она, видя приближающуюся корму дракара, от которой к ней тянулись огненные щупальца трассеров. – Поставлю раком и…

Она нажала на гашетки и буквально взорвала шведу кормовое расширение.

Догнала, пролетела под огнем над палубой, успев увидеть, как окутывается пороховым дымом «Звезда Севера». Ушла в левый разворот, подныривая под набравший скорость дракар, и разнесла несколькими удачно выпущенными снарядами обе нижние артиллерийские башни.

– Аллилуйя! В бога, душу мать!

Штурмовик тряхнуло, и еще раз, и еще. Плексигласовый фонарь брызнул осколками. Жаркий ветер ударил в лицо, срывая со лба капли крови.

– Вот же мудак! – Лиза с ходу, не задумываясь, закрутила «бочку», вращаясь на высоте не больше ста метров над землей и едва не задевая плоскостями за края дюн.

Вдогон ей неслись пулеметные очереди, но прицелиться стрелкам с дракара было трудно, если возможно вообще. Тем не менее, не желая рисковать, Лиза спряталась за удачно подвернувшийся бархан. Нырнула за гребень, выравнивая полет, оглянулась и увидела, как ветер срывает с кормы клочья пара. Бросила взгляд на пульт. Так и есть: давление в магистралях стремительно падало.

«Что же делать?» – Но выбор был невелик. Не сделаешь вовремя то, что положено, некому потом будет заниматься «разбором полетов».

– Твою ж мать!

Лиза перекрыла пробитый трубопровод и перешла на аварийный вариант эксплуатации двигателя: два цилиндра вместо четырех и вдвое меньшее давление пара. Скорость тут же упала, и «гренадер» потерял остойчивость. На скорости поддерживать равновесие нетрудно, а вот на минимальной полетной – это сразу же стало проблемой. Угол тангажа колебался около нулевой отметки, но был неустойчив, и машина в любой момент могла клюнуть носом и уйти в крутое пике, из которого на такой высоте уже не выйти.

– Рубка! – Лиза постаралась, чтобы голос звучал буднично.

– Значит, жива! – сразу же ответил Райт. – Ты где?

Лиза взглянула на компас, прикинула в уме.

– Где-то севернее и сзади, если вы, конечно, не изменили курс.

– Не изменили, – подтвердил Райт. – Ты в порядке?

– Я-то да, а вот «гренадер» – нет! Какая у вас скорость?

– Тридцать шесть узлов, и мы прибавляем.

– Попробую вас догнать… Садиться-то есть куда или аля-улю?

– Вообще-то мы под огнем…

– Предлагаешь садиться на песок?

– Не стоит! Ладно, иди к нам. Дракар твоими стараниями отстал. Перестреливаемся с дромоном. Может, еще отстанет…

– Попадания есть? – спросила Лиза, играя с остойчивостью штормовика, как канатоходец с балансом.

– Нет, мы целы, слава богу! – ответил Райт.

– Я дромон имела в виду.