«Дикарка-то, оказывается, с характером», — вынужденно признал он. Открытие это не стало неожиданностью, просто маг до сих пор не смотрел на свою спутницу в подобном ключе. А если вспомнить всё, что он знал об этой женщине, то и вовсе удивляться нечему: она на его глазах уже неоднократно пошла против своих сородичей и установленных у них правил, поступив именно так, как сама считала правильным. В таком тесном обществе, каким являлось местное племя, на это требовалось нешуточное мужество и сила воли.

Просто до сих пор они умудрились ни разу не столкнуться лбами.

Не особенно удивляло и немного противоречивое чувство морального удовлетворения от такой новости: Хаггар всю жизнь предпочитал иметь дело именно с сильными и интересными личностями. Не ожидал встретить здесь что-то подобное, да. В глубине души решил, что раз местные — дикари, то искать в них характер необязательно, а теперь столкнулся с ярким доказательством обратного и сам удивился, как подобная глупость вообще пришла в голову.

Успокоившись насколько это возможно, он как обычно резко и уверенно выпрямился, поднимаясь на ноги, за что тут же поплатился. Пришлось бросить бурдюк и ухватиться за камень, потому что в глазах совершенно потемнело, в голове зашумело, звуки окружающего мира отдалились, будто мужчина оказался в пещере.

Но в следующее мгновение неприятные ощущения отступили, и теневик обнаружил маленькую шаманку, тесно прижавшуюся к его боку и норовящую спрятать голову у него под мышкой. Кажется, Руся ожидала очередной вспышки гнева и заранее к ней готовилась.

Хаггар глубоко тяжело вздохнул и с трудом приобнял женщину больной рукой — здоровой на всякий случай продолжал упираться в камень.

— Извини, — тихо проговорил он. — Ты права, не стоит спешить. Ни к чему хорошему это не приведёт.

— Ты больше не сердишься? — осторожно уточнила Брусника, не поднимая головы.

— Сержусь, но не на тебя, — честно ответил маг. — На ситуацию.

— Я помню, ты говорил, что не любишь сидеть без дела. Мало кто любит болеть, — мягко проговорила женщина и ласково погладила его по груди, после чего отстранилась и потянула Хара в сторону лагеря. Сопротивляться чужак не стал.

Если на теневика открытия сыпались одно за одним, пусть и небольшие, то для Брусники ничего удивительного или заслуживающего особого внимания не происходило. Подумаешь, пациент не хочет смирно лечиться. Эка новость! Да каждый первый норовит нарушить распоряжения шамана! Рычал и ругался он, правда, значительно более внушительно и грозно, чем кто-то из сородичей, и всерьёз пугал. Но выдержать напор позволил один-единственный, зато ключевой аргумент: твёрдая уверенность Руси в своей правоте. Кроме того, хоть и выглядел Хаггар сурово, женщина чувствовала, что всерьёз вредить ей он не станет. А слова… ну что слова? Их и потерпеть можно!

Когда злой и недовольный мужчина ушёл к ручью, шаманка не стала пытаться его удержать, чтобы не нарваться на новый виток скандала, но аккуратно пошла следом. На всякий случай, потому что, несмотря на бодрый вид, чувствовал Хар себя плохо, и она это знала. И тот факт, что женщина осталась незамеченной, только укрепил её в этом мнении.

Компанию чужак заметил только тогда, когда Брусника вцепилась в него, чтобы поддержать. В ответ на это действие Руся ждала любой реакции, включая попытку вырваться и оттолкнуть — большинство мужчин терпеть не могут, когда кто-то подчёркивает их слабость, — но Хаггар оказался разумней большинства.

— Жалко, что у нас мало времени, да и погода неустойчивая, — поделилась шаманка своей печалью, когда они вернулись в лагерь. — Не успеем шкуру высушить.

— Какую шкуру? — рассеянно уточнил мужчина.

— Белого зверя, — пояснила она. — Это очень, очень ценный трофей! Шкура, зубы и когти.

Хар неопределённо хмыкнул в ответ, потом задумчиво усмехнулся и пробормотал:

— Почему бы и нет, всё равно заняться нечем. А ты снять с него эту шкуру сможешь?

— Смогу. Но…

— А остальные вопросы попробуем решить магией, — обнадёжил он.