– Когда это? Что-то я такого не помню.

– Совсем?

– Совсем. Ты меня точно ни с кем не путаешь?

– Тебя спутаешь, – он рассмеялся и поцеловал меня в нос. – Это было в больнице, мы праздновали Новый год.

Что-то смутно мелькнуло. Накрытый стол, я сижу рядом с Анхеном, кто-то поет под гитару… Как в тумане все.

– Ты вспомнишь, – успокоил меня Анхен. – Чуть позже. Побочное действие моей крови. Ты меня сейчас здорово идеализируешь, а потому просто не можешь вспомнить обо мне ничего плохого. А я беззастенчиво, – он поцеловал меня в одну щеку, – этим, – поцеловал в другую, – пользуюсь, – и он вновь приник к моим губам. – И мне даже не стыдно, – сообщил он, оторвавшись.

– Нет, Анхен, погоди, погоди. – Мои губы искали его, а руки ловили лицо и зарывались в его шелковистые густые волосы. Мыслей и так было не много, а от его поцелуев и последние разбегались. – Что плохого ты мог мне сделать? Не понимаю.

– Я не специально, – улыбнулся он, глядя на меня своими прекрасными теплыми глазами. – Усталый был очень, вообще соображал с трудом. Не подумал, что у тебя на абсолютно обычные вещи абсолютно нестандартная реакция. А когда увидел, что у тебя стресс, не придумал ничего лучше, чем напоить тебя водкой. Людям обычно помогает. Но девочке со столь высокой долей вампирской крови стало только хуже. Так что опять оказался не прав. Не могу к тебе привыкнуть. Все у тебя не по-людски!

– Это плохо?

– Это трудно. Не могу решить, что мне с тобой делать.

– А какие варианты?

– Да не много вариантов, и все они мне не нравятся.

– А если поцеловать?

– А вот это вариант интересный. – И мы снова целовались, и снова мир был лишь в границах наших губ, в границах наших тел.

– А знаешь, – сообщил он мне, наконец от меня оторвавшись, – у тебя ведь совершенно вампирская реакция на алкоголь.

– Это как? – опешила я. Разве вампиры пьют алкоголь?

– Если я выпью кровь пьяного человека, со мной будет ровно то же самое, что и с тобой в тот вечер.

– О-о, так это поэтому у нас в стране так пропагандируют здоровый образ жизни? – Представив Анхена в обнимку с унитазом, я почему-то здорово развеселилась. Как-то я всегда себе представляла вампиров… возвышенней, что ли. Без бытовых подробностей, в общем.

– Вам он тоже весьма полезен. Да вот только привычка какая-то неискоренимая оказалась. Приходится потакать и попустительствовать… А тебя я тогда своим лекарством в норму приводил.

– В смысле «своим»? Ты еще и лекарства создаешь?

– Нет, я их еще и употребляю. Это лекарство не просто создано вампирами. Оно создано для вампиров. Как раз на случай алкогольного отравления через кровь. Тебе подошло идеально.

– Ну вот, а еще говоришь, я в вампира не превращаюсь, – продолжала веселиться я. – А местами я, оказывается, уже вампир.

– Угу, вот только не теми, какими стоило бы, – он лег на бок рядом со мной, оперев голову на локоть, и все смотрел на меня так задумчиво и, мне даже показалось, печально. – Что мне делать с тобой? Вот скажи мне, что мне делать с тобой, Лариска?

– Любить, – меня сомнения не посещали. Вот только то, что он отодвинулся, мне не понравилось. Я тоже повернулась на бок и прижалась к нему, скользя ладонью по его спине.

– Любить, – он мне улыбнулся, но как-то невесело. – А потом? – его свободная рука гладила мне спину, а впрочем, не только спину.

– А потом укусить, – не задумываясь ответила я. – Я хочу быть твоей. Совсем-совсем твоей.

– Совсем-совсем-совсем… Я не кусаю девочек, не подписавших «Добровольное согласие», – он взглянул мне в глаза неожиданно жестко.

– На кровь и плоть? Ты же знаешь, что я согласна. Я подпишу, когда скажешь. Хоть прям сейчас.

– На кровь и плоть, Лариса, я и сам хоть десяток подпишу. От любого имени, любым почерком. Это формальность, не более. Ради нее и заморачиваться не стоит. Нет, принцесса, мне нужна от тебя совсем другая бумажка.

– Что же ты хочешь?

– Твою жизнь.

Значит, вот как это бывает. Нестрашно. Совсем. И почему я раньше боялась? Если любишь, то нестрашно.