– Я уже это понял. Исключительно дружелюбная девушка. – Он так это произнес, что я уставилась на него. Рен широко улыбнулся, хотя глаза его оставались серьезными. – С тех пор как я здесь, она меня несколько раз буквально раздела глазами.

Я негромко рассмеялась.

– Да уж, Валери такая. – Я убрала за ухо выбившуюся прядь волос и вздохнула. – Трент… не знаю, что и думать.

– А я знаю.

В глубине души я тоже догадывалась.

– Считаешь, смерть Трента как-то связана с твоим заданием… со старейшинами?

– Сама подумай. Личности тех, кто именно сторожит врата, глубоко засекречены, чтобы под пытками мы не могли выдать эту тайну. В вашем подразделении погибло четверо. Не знаю, как ты, а я не удивлюсь, если у остальных троих тоже переломаны все кости. – Рен озвучил мои опасения. – Но Дэвид по какой-то причине предпочитает об этом помалкивать.

– Ты прав. – Я бросила взгляд поверх голов и увидела впереди отель «Шато» на углу Сент-Филип и Шартр-стрит. – Между прочим, каждый из убитых мог быть стражем. Все они обладали огромным опытом. Все, кроме Коры, прожили в Новом Орлеане много лет.

– Да, но какова вероятность того, что эльфы или старейшины наткнутся именно на стражей врат? – спросил Рен.

У меня екнуло сердце. Мы переглянулись. Во рту горчило. Меня вдруг охватило подозрение.

– Разве что они точно знали, кто им нужен.

На скуле Рена дрогнул желвак.

– Есть только один способ, которым они могли узнать, кто именно сторожит врата.

То бишь кто-то из членов Ордена помогает эльфам. Какой ужас. Даже думать об этом не хочу. Однако если убитые действительно были стражами, значит, Рен прав. Маловероятно, конечно, но все-таки возможно.

– Можем притормозить на секунду? – попросил Рен, взял меня за руку и отвел в сторонку, под балконы «Шато». Наклонился ко мне, и пряди каштановых волос снова упали ему на лоб. – Как твой живот? Только не ври.

– Ну… болит немного, но ничего страшного. Крови нет. Все в порядке. – Я чуть было не протянула руку, чтобы убрать локоны с его лба, но подумала, что это совершенно неуместно. Да и Рену, похоже, они совсем не мешали.

– А в целом ты как себя чувствуешь? – Я не ответила, и Рен прижал пальцы к моим вискам. – Что думаешь?

– Ну… – Еще один вопрос, на который я не знала, что отвечать. Нас обычно никто об этом не спрашивал. Мы с детства привыкли ко всякому, так что, наверно, остальные полагали, будто нам все равно. – Мы с Трентом не всегда ладили. Из-за его болтовни половина Ордена считает меня чокнутой, но я никогда не желала ему смерти.

– Я бы и не подумал, что желала, – тихо ответил Рен.

Я проглотила комок, отступила на шаг, прислонилась к стене. Меня вдруг охватила страшная усталость.

– Думаешь, Дэвид знает больше, чем нам рассказывает?

Рен глубоко вздохнул и потупил взгляд. Он долго ничего не отвечал, и напряжение нарастало. Наконец мы встретились глазами.

– Не знаю. Все может быть, но эти события наверняка связаны. То, что в город стекаются эльфы, что старейшины нападают на Орден, а его опытные бойцы гибнут под пытками, и тот клуб, где тусуются старейшины и полицейские. Здесь что-то происходит. И нам надо в этом разобраться.

– Непременно, – кивнула я.

Церемонии прощания с Трентом устраивать не стали.

Сколько я себя помнила, Орден никогда не проводил похоронных процессий и не заказывал панихид. На протяжении многих лет тела погибших погребали, мягко говоря, без особой помпы, а лет тридцать назад и вовсе стали кремировать.

Помню, как однажды, еще в детстве, спросила Холли, почему в Ордене не заказывают заупокойных служб. Я навсегда запомнила ее ответ: «Орден хочет запомнить павших такими, какими они были при жизни, запомнить их вклад в общее дело, а не то, что остается после того, как мы приносим величайшую жертву свободе».

Я по сей день не понимаю, как это связано с почтением к памяти усопших.

В душе у меня шевелилось циничное подозрение, что такое отношение скорее вызвано тем, что за год в мире гибнет огромное количество наших соратников, и если бы Орден устраивал прощальные церемонии, нам пришлось бы регулярно ходить к кому-нибудь на похороны.

Мысль об этом угнетала. Люди понятия не имели, чем нам приходится поступаться, чтобы их защитить, а когда, как говорила