– Если ты меня сейчас же не отпустишь, сильно пожалеешь.
– Ты что, теперь каждый раз будешь со мной драться?
– Если ты не прекратишь выскакивать передо мной, как черт из табакерки, то да!
Рен пошевелился, и я почувствовала его дыхание у себя на щеке.
– Я не хочу сделать тебе больно.
– Да ты меня практически раздавил. – Я попыталась приподнять бедра, но Рен стиснул меня коленями. – Я клянусь, если ты сейчас же меня не отпустишь, я…
– Ишь ты, какая боевая, – хмыкнул Рен, и это взбесило меня еще больше. – Я ведь не драться с тобой пришел. Мне надо с тобой поговорить.
– Забавная манера вести беседу. – Я попыталась высвободить руки, но у меня ничего не получилось, а вот лежать мне теперь стало действительно неудобно. – Как ты меня нашел?
– Посмотрел адрес в твоем личном деле у Дэвида в кабинете.
Я вцепилась в одеяло.
– Он тебе намылит шею.
Рен хмыкнул.
– Вряд ли.
Его счастье, что я не могу до него дотянуться.
– Если уж ты залез в мое личное дело, то мог бы найти мой номер. И позвонить, как нормальный человек.
– А я тебе звонил, – ответил Рен, и от его дыхания зашевелились волосы у меня на виске. Ни один парень не был ко мне так близко с тех самых пор… как не стало Шона, и поди ж ты! – этот нахал вломился ко мне в дом. – Ты не брала трубку.
Я задумалась, пытаясь сообразить, где оставила телефон, и наконец вспомнила: на кухне возле ноутбука. Я открыла рот, чтобы ответить Рену, но тут в дверях вдруг появился Динь. На лице его было написано изумление. В руках брауни сжимал маленькую сковородочку – в такой, пожалуй, можно пожарить разве что одно-единственное яйцо. Динь замахнулся ей, как боевым топором. Никогда бы не подумала, что у него хватит сил поднять сковородку, но для домовенка Динь был крепкий парень. У него даже кубики были на прессе – маленькие, но взаправдашние. Рот его был раскрыт в немом боевом кличе, лицо исказила гримаса.
Я уставилась на него широко распахнутыми от удивления глазами и покачала головой. Я, конечно, оценила порыв крохи, но его вмешательство ни к чему хорошему не приведет. Этой сковородочкой даже муху не убьешь. К счастью, Динь опомнился, опустил свое импровизированное орудие и спустя миг улетел прочь.
– Ну что, успокоилась? – поинтересовался Рен.
Так успокоилась, что преспокойно выколола бы его прекрасные зеленые глаза.
– Ну ладно, ты сам признался, что обнаглел до такой степени, что полез в мое личное дело. Но как ты сюда попал?
– Почему сразу «обнаглел»? Подумаешь, одним глазком взглянул на твою анкету. – Рен пошевелил руками, и я дернулась: он погладил большими пальцами мои запястья. О нет. Если он снова начнет эту игру, как тогда в переулке, я точно проиграю. – Спрашиваешь, как я сюда попал? Между прочим, дверь на балкон была не заперта. Так что формально я к тебе не вламывался.
Не заперта? Черт. Это, наверно, Динь.
– Ну хорошо, пусть ты не вломился ко мне, но тебе явно пришлось карабкаться по стене на балкон.
– Вообще-то я забрался по лозе.
Ну, ни фига себе, вот это… талант. Но я бы даже себе самой не призналась, что он произвел на меня впечатление. А Рен снова принялся поглаживать большими пальцами мои запястья, медленно, кругами. Меня пробрала дрожь – от его наглости, не иначе.
– Значит, ты залез в
– Я думал, девушкам нравится, когда на них глазеют незнакомые парни. Получается, ошибался, – ответил Рен.
Динь снова показался в дверях. Крылышки его трепетали. В руках у брауни на этот раз оказалась… рогатка? Сил моих нет! Откуда она у него? С «Амазона»? Впрочем, какая разница. Он еще и лицо раскрасить успел: половина красная, половина синяя. Вид у Диня был такой, словно он сбежал со съемочной площадки «Храброго сердца». Одними губами я произнесла: «Нет».
Динь вскинул руку, и мне показалось, что я увидела оттопыренный средний палец.
– С кем ты говоришь? – Рен чуть разжал руки и обернулся к двери. У меня замерло сердце, но Динь успел исчезнуть прежде, чем Рен его заметил.
