голову спросить.

Зря переживала.

Ужин прошел в гробовой тишине.

Парадная столовая, в которой я имела честь., нет, не есть — вкушать, подавляла величием. Большая комната с высоченными резными потолками, огромными дверными и оконными проемами, многоярусными висячими светильниками. Рельефные изображения каких-то гербов на стенах, мраморные колонны, повсюду бронза, хрусталь, фарфор, а посередине — массивный стол с полированной столешницей из красного дерева, стоящий на ножках с когтистыми звериными лапами. Такой необъятный, что за ним спокойно поместилась бы по меньшей мере рота солдат.

Когда Адан занял одну сторону этого грандиозного плацдарма для приема пищи, а мы с сиятельным — противоположную, я сразу поняла: вопросов со стороны хозяина дома опасаться не стоит. Переговариваться друг с другом мы смогли бы только с помощью рупора.

Помимо меня, Саварда и самого Арвита в столовой присутствовали еще четверо. Его супруга, хмурая и неприветливая сирра Лагаста, которую я уже видела на Поединке Стихий. Блеклая, незаметная женщина одного возраста с Лагастой — судя по всему, наида Адана, на ее лице застыло выражение недоумения, даже некоторой растерянности. Юноша с красивым, но ужасно высокомерным лицом. Ага, вот и Лесан. Старшая дочь, наверное, уже замужем, а младший сын еще не допускается на подобные мероприятия. Ну и конечно же Эонора в образе смиренной и покорной воспитанницы главы рода Арвит.

За спинами тенями скользили слуги, меняя блюда и стараясь двигаться бесшумно. Арвит с Крэазом с непроницаемыми лицами спокойно ели. Лесан старался им подражать, но время от времени не выдерживал и с любопытством косился на меня. Облаченные в шелка и бархат, обильно украшенные женщины, не поднимая глаз, клевали что-то из своих тарелок. А мне кусок в горло не лез. Когда подали десерт, даже вздохнула с облегчением: неужели эта пытка скоро закончится?

— Мясной пирог сегодня явно не удался, — проскрипел неожиданно Арвит. — Вы перестали следить за прислугой, любезная сирра.

Лицо Лагасты залила восковая бледность, а Адан, не обращая больше на супругу никакого внимания, церемонно произнес уже совсем другим голосом:

— Саэр Крэаз, не желаете ли пройти в кабинет? Бокал бранского и мужская компания — что еще нужно для хорошего завершения ужина?! А ваша… спутница пока пообщается с женщинами. — И уже жестче: — Лесан, свободен.

Савард-бросил на меня внимательный взгляд.

— День выдался долгим и утомительным, а Кателлина еще не до конца оправилась после болезни. Боюсь, она не сможет сегодня провести в обществе благородных сирр рода Арвит много времени. — Мне досталась ободряющая улыбка. — Кэти, я пришлю за тобой Кариффу.

Они с Аданом встали и, переговариваясь о чем-то вполголоса, вышли из комнаты. А я осталась, настороженно ожидая, что за всем этим последует.

— Прошу за мной, сирры.

С уходом мужа к Лагасте вернулась прежняя невозмутимость. Она величественно поднялась и, ни на кого не глядя, двинулась к небольшой боковой двери. Эонора, безмятежно улыбаясь, быстро вспорхнула со своего места. Безымянная наида тенью сползла со стула и покорно присоединилась к молчаливой процессии. Пожала плечами и пошла следом за ними.

Посмотрим.

Мы очутились в небольшой гостиной, казавшейся особенно маленькой и уютной по сравнению с торжественно-монументальной столовой. Высокие панели из светлого дерева, щедро украшенные объемными резными гирляндами, мягкие овальные формы окон — все это делало помещение похожим на волшебную шкатулку. В нише одной из стен звенел, переливаясь на свету брызгами, крошечный фонтан, выложенный майоликой с изображением диковинных птиц и зверей.

Очаровательная комната.

В другое время с удовольствием полюбовалась бы причудливым интерьером, но сейчас было не до него. Я лихорадочно пыталась сообразить, как себя вести.

Маска вежливой глупости и образ навязчиво-болтливой блондинки выручали меня в серпентарии Паальды и, наверное, сработали бы наедине с Лагастой. Но ее спутницы — Эонора и вторая, так и не представленная мне дама, — тоже наиды. Мою любимую «Счастливую звезду» читали и о том, что должна или не должна делать женщина для утех, прекрасно знали. Так что нести совершеннейшую ахинею мне никто не позволит.

Что же делать?