Последние слова граничили с издевкой, хоть и были произнесены самым что ни на есть доброжелательным тоном. С подозрением покосилась на императора: так ли пьян, как хочет показать? Но он даже не взглянул в мою сторону. Тяжело опустился, почти упал в кресло, снова схватил бутылку, потряс, небрежно отбросил.

— Ждешь, пока наставник скончается от жажды, Вард? — буркнул он обиженно, откинувшись на спинку, опустил веки и застыл в этой позе.

И снова сиятельный не стал ни спорить, ни возмущаться. Он вообще выглядел поразительно спокойным. Похоже, поведение императора многое ему объяснило, заставило сделать какие-то свои выводы и странным образом примирило с ситуацией.

— Если ты так хочешь, Райс…

— Хочу, — не открывая глаз, откликнулся Айар.

— Хорошо. Тайо! — Къор Тьмы тут же вскочил на лапы, всем своим видом выражая готовность исполнить любой приказ хозяина. — Полная охрана, исключений нет.

Зверь глухо рыкнул, подошел ко мне, прислонился теплым боком да так и остался стоять рядом, а я поймала мимолетную усмешку Повелителя.

— Хэссаш? — теперь Крэаз смотрел на къора Света.

Тот помедлил немного, но все-таки поднялся, плавно перетек к креслу, в котором сидел император, и опустился на пол у его ног. Вот теперь Раиэсс действительно озадачился. Даже глаза открыть изволил, недоуменно изучая невозмутимого къора рода Айар.

— Кэти, — мне ободряюще улыбнулись, — я скоро вернусь.

Не стала раздумывать над тем, что это — желание подбодрить или предупреждение, что с разговором следует поторопиться, и как только сиятельный исчез в дымке портала, развернулась к императору.

— Как себя чувствует сирра Вионна?

— Об этом ты могла спросить и при Саварде, девочка. Стоило ли его выпроваживать?

— Почему вы решили…

— … что ты мечтаешь со мной поговорить? — ехидно закончил за меня император. — Когда я уходил, он был настроен против нашего общения, причем очень твердо, а теперь сам оставляет наедине. Под охраной, правда, — беглый взгляд в сторону къоров, — и тем не менее… Я слишком хорошо знаю этого упрямца. Он никогда не поступил бы так даже по моему прямому приказу, если бы сам не считал правильным и разумным. За то время, что я отсутствовал, он не узнал ничего нового ни обо мне, ни о моих планах на твой счет. Значит, ты его уговорила. И, что самое любопытное, мой непоколебимый советник с тобой согласился.

Айар нагнулся вперед, оперся о подлокотники и положил подбородок на руки.

— Садись, — бросил отрывисто, — и рассказывай.

— Что с сиррой Бионной? — переспросила еще раз, опускаясь в кресло напротив. — Ей лучше?

— Было лучше, пока я не пришел. — Раиэсс с досадой сжал губы. — При виде меня она пришла в такой ужас, что снова потеряла сознание.

Веселой злости как не бывало. Теперь император казался измотанным, смертельно утомленным человеком. Каким-то отчаявшимся.

— Почему ты не боишься Саварда, радуешься, встречая его, улыбаешься, а она шарахается от меня, будто я порождение Проклятой? Почему, Кэти? Неужели я такое чудовище?

Что тут ответишь? Потому что я не травлюсь силой саэра, как наида Повелителя? Потому что Савард ласков, нежен и каждую свободную минуту старается провести рядом со мной? Потому что я люблю своего мужчину, наконец? Все правильно, но настоящая причина в другом. Я чужая в этом мире, и на меня не действуют его извращенные законы. Если бы Крэазу досталась «нормальная», правильно воспитанная сирра, у него сейчас, скорее всего, были бы те же проблемы, что и у императора.

Но такого Айару я сказать не могла.

— Не стоило брать ее в наиды… — Создавалось впечатление, что Раиэсс смотрит сквозь меня, мыслями находясь сейчас очень далеко. — Я чувствовал, знал, но не удержался. Когда увидел Вионну в усадьбе ее родителей, куда приехал, чтобы заключить помолвку с Паальдой, почудилось, я встретил деву из старых легенд. Милая улыбка, легкое простое платье — казалось, она не шла, а плыла по дорожке парка, такая юная, светлая, чистая. Облако, парящее над землей… Трепещущее на ветру пламя… Нежные губы, что слаще вадбы…

А про вкус губ он откуда узнал? Сразу полез целоваться? Значит, гуляла молоденькая неискушенная девушка в саду, и тут откуда ни возьмись мужик — налетел, схватил и «пробовать» начал, наверняка перепугав бедняжку до смерти. Вот и первая ошибка.