знакомого. Гортанный и полурычащий язык больше походил на японский, но со множеством мягких переливов.

Внешне он хоть и не отличался от местных, но вот по одежде был белой вороной. Почти все были одеты или в доспехи или в балахоны, еще он видел какие-то серые комбинезоны. Но они были настолько грубой работы, что его песчаный комбез, даже после мясорубки, выглядел просто ювелирным украшением.

И конечно, шептуны.

Тела термитов уже обвыклись в новом мире, и, впитав в себя внешний облик первого встречного робота, шептуны походили бы на оригиналы. Только не всегда верные движения подвижных лап, да не вписывающийся в общий облик хвост и горб заставляли местных удивленно коситься на роботов.

И сейчас Белка и Черныш застыли рядом неподвижными изваяниями, как сжатые пружины, готовые к любому повороту событий.

И что ему делать? Голова трещала и гудела. Выдать что-то дельное была не в силах, и Косяк просто решил пока плыть по течению. Наблюдать, мотать на ус, а в случае чего – уже дергаться.

И с каждым мгновением желание упасть где-нибудь в теньке, попить и пожрать от пуза только усиливалось. Но как назло, его мнением никто не интересовался.

Церемония аборигенов уже продолжалась больше получаса. В небе над головой, как назло, из-за косматых облаков выглянуло палящее солнце. Сквозь свинцовую тяжесть вдруг пробился яркий столб света. Оказавшись в центре проплешины вместе со спартанцем, Косяк зажмурился, как под лучами софитов.

Кто-то из окружавшей толпы что-то восторженно заорал. Подхватив этот клич, все остальные повскакивали с мест и принялись орать, грозно размахивая оружием.

Подойдя к нему, «спартанец» что-то спросил. В растерянном взгляде сквозило любопытство и неподдельная благодарность. Протянутые раскрытыми ладонями вверх руки замерли в ожидании. Не зная чего от него хотят, Косяк устало улыбнулся:

– Моя твоя не понимай.

Прислушиваясь к незнакомой речи, молодой парнишка растерянно оглянулся. Рядом возник Монах и что-то зашептал на ухо.

Сделав еще несколько шагов вперед, молодой великан застыл возле Косяка. Возвышаясь наполовину роста, «спартанец» достал из-за пояса массивный кинжал, резким движением полоснул себе ладони. Ярко-красная кровь закапала на примятую траву.

Вновь протянув окровавленные ладони к чужаку, спартанец застыл в ожидании.

– Да, блин, чего ты от меня хочешь-то… – едва слышно пробормотал Косяк, пытаясь понять, что вокруг происходит.

Вновь установилась напряженная тишина. Множество глаз впилось в ему лицо с немым вопросом, и он должен был дать ответ. Но вот какой?! Какие тут царят порядки? Сейчас он ляпнет что-нибудь не так, и все пойдет наперекосяк. Хотя за всю его жизнь он только и делал, что влипал в истории. Из которых рано или поздно выбирался. Были приобретения, были и потери, но всегда его выручала одна вещь – это чувство юмора. Как говорилось в одной присказке: «Если изнасилование неизбежно – расслабьтесь и постарайтесь получить от этого удовольствие!»

Так почему бы и нет?

Закатив глаза и подняв мечи к небу, Косяк торжественно произнес:

– О, великий, на хрен могучий случай. Все равно никто меня не понимает, так что буду нести полную чушь, лишь бы поувереннее она звучала! – Торжественные слова громкой речи разносились над толпой легким ветерком. Завороженно слушая звуки чужих слов, недоверчиво вглядываясь в незнакомый покрой одежды и опасливо косясь на застывших рядом шептунов, воины и люди в синих робах не сводили с чужака глаз.

– Оказавшись в жопе мира, влипнув в очередную историю, я торжественно обещаю, что когда выберусь из этого дерьма, удалю всем уродам, конструировавшим модуль навигации… гланды через задницу! А торгашу, продавшему…

Распинаясь еще пять минут, отводя душу, высказывая все мечты, которые воплотятся, только стоит ему добраться до всей очереди из виноватых, Косяк аж вспотел. И уже стал уставать от своей речи, тем более что сохранять серьезное выражение лица, глядя на слушателей и сопоставляя с ахинеей, которую он несет, становилось всё труднее.

Но как-то мгновенно туман в голове рассеялся, и все, что миг назад казалось прикольным и смешным, вдруг предстало похабным и глумливым. Именно на этом месте, в этой долине погибли сотни человек. Выжившие счастливчики, которые от него не отрывали сейчас глаз, заслуживают значительно больше, чем его юмор. И он так и будет кривляться перед ними?

Передернувшись от пришедшей мысли, Косяк заткнулся. Обведя всех присутствующих долгим взглядом, прочитал в их глазах ожидание ответа, настоящего ответа от души.

Отдавшись интуиции, Косяк резко подкинул «сестричек». Попытавшись поймать клинки за кончики лезвий, плотно сжал ладони. Острейшая сталь неглубоко распорола кожу и, не задержавшись в руках, с характерным звуком вошла в землю и закачалась под собственным весом. Шагнув к застывшему в ожидании молодому великану, Косяк всмотрелся тому в глаза.

Мальчишка, сущий мальчишка, да вот только лицо уже было отмечено уродливым шрамом, разделявшим лицо пополам. Рано повзрослевшие глаза, волевые складки и плотно сомкнутые губы. Во взгляде ни капли растерянности. Наоборот, в них было знание, что все так и должно было произойти. Все предопределено. Наконец-то настал долгожданный момент истины. Именно с этого дня начнется новая жизнь.

Едва не закашлявшись, Косяк, встряхнув головой, разогнал пелену какого-то наваждения. На какой-то миг ему показалось, что он чувствует себя со стороны. Видит посеченное мелкими шрамами лицо, слипшийся от крови и какой-то желтой хрени короткий ежик, и пронзительно синие глаза с бесшабашными бесенятами внутри.

Списав все на последствия выжатого как лимон организма, Косяк сделал шаг навстречу и крепко обхватил нижнюю пару подставленных ладоней своими руками. Открытую рану обожгло болью, но спустя миг все прошло.