– Один против двух вершителей и десятка децем «секачей»?! – Юрган неверяще смотрел то на ветерана, то на главу гильдии технооператоров.

Подойдя к пациенту, человек в синем балахоне вытащил из поясной сумки несколько блестящих инъекторов и приложил их к затылку. С чавкающим звуком избавившись от своей мутной ноши, инъекторы мигнули зелеными огоньками.

– Нам бы самим хотелось узнать «как», да вот только подойти к нему мы не можем, – глухим голосом произнес техно, поправляя на Юргане одеяло, – уж очень любопытным оружием призванный пользовался. А о кибах, действующих без контакта управления, это вообще отдельный разговор…

Из озвученного получалась совсем уж небывалая история. Оказалось, что кибы нежданного союзника, а по большому счету спасителя, вообще не поддаются классификации. На запросы универсальных контуров, в которые по умолчанию вшиты коды управления почти ко всем известным модификациям ботов, последние оставались равнодушны. А техно были очень настойчивы. Особенно когда удалось понять, что ослепительные вспышки, подкосившие «вершителей», оказалось не что иное, как мощные энергетические разряды, а породили их как раз странные кибы, потому как именно от них тянулись ослепительные нити к двум почти неуязвимым монстрам.

Но кроме странных кибов, о которых хитро сделанные техно обожгли свои загребущие ручки, еще был и сам человек. По внешнему виду обычный минимал, но то, что он вытворял на поле битвы, не укладывалось в привычную картину.

Вначале чужак пользовался какими-то странными палицами, от коротких хлопков которых в броне «мечников» образовывались рваные отверстия величиной с кулак. Но потом, когда чужак взялся за мечи и начал двигаться, то даже прошедшие барьер едва успевали отслеживать его броски и удары. Волна за волной кибы пытались преодолеть, захлестнуть количеством минимала, но, натыкаясь стену из ударов и едва уловимых перемещений, перемалывались живым вихрем в море обездвиженных тел и фрагментов киборгов…

– А что с ним сейчас? – задал вопрос Юрган, не представляя себе минимала, способного на такие подвиги, хотел воочию увидеть и пообщаться с этим человеком.

– Там и лежит. Он как отрубился, когда мы погнались за отступающими, так и не приходил еще в себя.

– Проклятье! Так чего мы сидим?! Нужно ему помощь оказать!

– Так говорим же тебе, вождь. Пытались, но кибы не подпускают.

– Вождь? – растерянно переспросил Юрган. – Какой вождь?

Кармат переглянулся с техно. Невесело улыбнувшись, сказал:

– Тут такое дело. Хромого растерзали, когда он пытался со своими телохранителями удрать через восточный пост. Костяк ветеранов почти весь полег при обороне коконов, из техно тоже не много выживших, а из «мяса» – уцелело полсотни. По обычаю, мы должны назначить поединки за шатер вождя, но я тут с выжившими легатами пообщался, и техно тоже согласились, в общем, мы предлагаем шатер тебе как самому сильному и достойному…

– Вы с ума сошли?! Я же ничего не знаю, – растерянно проговорил Юрган, переводя взгляды с одного на другого. – Это шутка? Какой из меня вождь-то?

– Двенадцать «секачей» за один бой это тоже шутка? Ты мне эти настроения брось. Тут очень напряженный момент вырисовывается. От стаи осталось тридцать человек. Мы сейчас для любого лакомый кусочек. Ведь, по сути, если мы начнем сейчас дележку богатства, с этого предгорья, дай бездна силы, уйдет человек пять-шесть, а остальные полягут. Поэтому нам нужен срочно. Один. Самый сильный авторитет. А после боя… ты подходишь идеально. Почти каждый видел и знает, кто закрыл брешь в защите. Кого-то другого, без арены, не признают. А вот человека, которому каждый задолжал по одной жизни, и который заявил права на шатер вождя, примут без протеста.

– Но я же многого не пони…

– Да не переживай ты так, – ухмыльнулся ветеран, – мы тут с Витасом поговорили, и если ты принимаешь нас своими советниками, мы всему научим и покажем. Ну что, ты согласен?

Из назойливого шепота, что застрял в сознании как заноза, свербил и не давал раствориться в небытии, шорохи превратились в громкие и отчетливые звуки. Крики, топот, лязг металла, стук молотков и говор множества голосов, лопочущих на непонятном языке. Складывалось впечатление о неслабой такой толпе, человек на триста, что одновременно пытались говорить и танцевать. По крайней мере, именно такое впечатление было о творящемся вокруг безобразии.

Тяжело застонав, Косяк медленно перевернулся на бок. Все тело затекло и онемело от неудобной позы. Судя по тому, как кожу проколол миллиард иголок, он провалялся на голой земле как минимум часов шесть.

– Мать-перемать, роди меня заново. Как больно-то…

Шипя сквозь зуб ругательства, он поднялся на четвереньки и замотал головой. Рядом кто-то радостно завозился, и Косяк вновь уткнулся в землю, но уже придавленный немалой тушей.

– Да тише ты, чугунная задница. Живой я, живой. Почти. А если ты не слезешь с меня, то стану совсем не живой. Брысь с меня, ведро с гайками.

Осчастливленные оживанием двуногого шептуны закрутились вокруг человека двумя радостными щенками. Стараясь подставить голову под ласку, вслушиваясь в слабые эмоции человека, Белка и Черныш не знали, как угодить человеку, лишь бы тот побыстрее пришел в себя. Ведь им так много нужно обсудить, получить ответы и разобраться со странным окружающим миром. Оказывается, в нем, кроме их друга, есть множество двуногих, которые очень похожи на него, но почему-то глухих и немых к их просьбам. А еще