под себя ноги, человек уперся массивными ботинками в мутное стекло.

Напрягая ноги до ломоты в суставах, человек пытался выдавить стекло. Раз за разом, прокусывая губы в матерном рыке, человек пытался вырваться из ловушки. И реальность сдалась. Резкий хлопок, и скрежет не выдержавшей рамы слился с судорожными глотками воздуха.

И тут Косяк закашлялся. К затхлости давно умершей системы вентиляции добавилась едкая гарь давнего пожара и мигание аварийного освещения. Одним взглядом оценив причудливые метаморфозы в медицинском модуле, человек затряс головой. Но вой сирены придал ускорение, и, обгоняя норматив, он нырнул в приветливо распахнутый скафандр. Дождавшись писка перехода системы жизнеобеспечения на замкнутый контур, пилот вдохнул чистых воздух и спешно защелкал тумблерами бортовых систем.

– Ни хрена себе хрена, – потрясенно пробормотал Косяк, изучая поступавшие данные. И с каждой секундой чтения строчек бортового журнала, вываливавшего на лицевую проекцию новость за новостью, хотелось лишь больше ругаться и бежать быстрее взгляда.

Автоматика яхты отзывалась с перебоями. Бортовой интеллект умудрялся нести вахту на жалких огрызках некогда могучих систем и отзывался с непонятными зависаниями. Система регенерации доживала свой век на последних химических картриджах. Реактор был выведен в экономный режим, после последнего столкновения с метеоритом…

– Какой к черту метеорит в подпространстве?!

Событие, которое бортовой интеллект зафиксировал как столкновение с метеоритом, сопровождалось отказом сегмента энергетического поля.

Контакт с неизвестным телом пробил едва дышащую защиту, и одномерное пространство жадно набросилось на незащищенную материю. Метаморфозы и искажения корежили корабль всепроникающей язвой. Разрушались системы корабля, изменялись физические свойства обшивок, вместо металла в некоторых местах корпуса блестели радужные стекла, бьющиеся в пульсе неведомого живого существа. Часть автоматики превратилась не пойми во что и высасывала из ректора дополнительную энергию, словно живые черные дыры.

Были намертво заблокированы шлюзовые и грузовые отсеки. Большая часть корабля не отзывалась на тестовые сигналы. От красавицы яхты остался мутировавший огрызок: капитанский мостик да жилой модуль, что по конструктивному замыслу располагались в самой защищенной части корабля.

Но произошло второе столкновение, буквально выбившее яхту в обычный космос, как пробку из бутылки шампанского, но уловив многомерность обычного пространства, бортовой интеллект отдал последние резервы на пробуждение человека.

И сейчас автоматика отсчитывала последние минуты своего существования. Защита реактора была повреждена во многих местах, и вскоре силовые поля должны угаснуть, и наружу вырвется вся мощь неуправляемой реакции распада мезонита.

– Твою мать, чего же ты сразу не сообщил-то?!

Переведя режим «обмен информацией с бортовым интеллектом» на беспроводную связь, человек оглянулся по сторонам.

Вытаскивая из хлама оранжевый контейнер с предостерегающими надписями и двумя секциями под энергетические стержни, пилот облегченно улыбнулся. Автоматика исправно работала, а это значит, что содержимое в целости и сохранности. Хоть одна приятная новость за все время.

– Кстати, о птичках. Бортовой, а что у нас со временем, сколько я пробыл спящей красавицей?

Но вместо ответа палуба под ногами вздрогнула, связь захрипела и зарябила помехами.

– Данные отсутствуют. Эффективного ресурса накопителей силового поля осталось на восемь минут тридцать две секунды.

На миг остановившись, пытаясь связать обрывком кабеля кучу зеркальной ткани, что расползалась и не желала держаться вместе, человек всё-таки умудрился связать тела «шептунов» в один узел. Получившаяся гора была почти вровень с ростом человека, но пилота это не остановило. Самое главное, чтобы в двери вошло, а там он уже наизнанку вывернется, но постарается во что бы то ни стало дотащить друзей до спасательной капсулы. Ведь они ему доверились, считай, вслепую сиганули за ним в пучину неизвестности. И хорош он будет, тоже называется друг, который сам спасает свою шкуру, а друзей бросит внутри умирающего корабля.

– Координаты выхода из провала определить невозможно. В радиусе действия навигационных систем известные созвездия не обнаружены, – сквозь помехи прохрипел бортовой интеллект.

– Вот так влип, мать твою, – пораженно проговорил пилот, замирая посреди коридора, ведущего к аварийному отсеку. – Ты хочешь сказать, что я сейчас катапультируюсь в открытый космос, для того чтобы задохнуться, когда кончится воздух?!

– Выход из провала произошел вблизи кислородной планеты. На ее орбите, а также внутри неизвестной звездной системы обнаружена высокая плотность информационных потоков. На основании доступных бортовых средств произвести вскрытие и расшифровку невозможно. Время эффективной работы силовых полей составляет три минуты сорок секунд.

– Проклятье… – выдавил из себя человек. Всхрапнув, как ломовая лошадь, потащил с трудом скользящий по полу узел с удвоенной энергией.

Сообщение о близости кислородной планеты и плотном радиоэлектронном излучении очень обрадовало и придало силы, но вот то, что не удалось связаться – это было плохо. Хотя с другой стороны, осталось всего ничего, на капсуле есть своя автономная система связи, и с нее-то он обязательно свяжется с людьми и его подберут…

Стоп! С людьми?!

Почему он решил, что с людьми, если вокруг неизвестные созвездия?!

Догадка обдала неприятным холодком. А запрошенные дополнительные данные не принесли успокоения.

Покореженные одномерным пространством сенсоры внешнего наблюдения не могли выдать полной картины. Все данные были обрывчатые и неполные, но один факт оставался неизменным: звездная система не числилась в реестре известных человеческих миров. А это значит, что он угодил… к братьям по разуму?

Нервно засмеявшись всплывшей в голове картине о зеленых человечках, которые будут ставить на нем бесчеловечные опыты, засовывая блестящие инструменты во все