то намек на эмоции, минимал недоверчиво хмыкнул.

– Поражаюсь твоему спокойствию. Говоришь, будто тебе все равно.

– Конечно, не все равно, – ответил Юрган, – да только что изменится от нашей суеты и дерганий?

– Ничего, но просто ждать и ничего не делать, это тупо! – рассерженно прошипел Лари, стараясь не привлечь внимание охранников. – Да, в конце концов, мне просто страшно…

– Не кипеши, котловой, это еще не страшно, а вот когда сойдешься в бою «вершителем»… вот это страшно.

– Да, это вообще беда, – отвлекаясь от переживаний, Лари нервно хмыкнул, представив себе схватку с горой металла. – Я даже не представляю, такая машина… Четыре человеческих роста!

– Это да, – протяжно зевнув и потянувшись до хруста во всем теле, Юрган постелил рядом с лежкой товарища, – ну а смысл им врать? Но нам лучше, конечно же, чтобы они приврали. Ведь если с ним встретиться…

И когда ночная прохлада приятно коснулась лица, тело расслабленно растеклось по спальному мешку, квадр, борясь с дремой, произнес:

– Спать ложись. Завтра будет тяжелый день. И лучше его встретить полным сил, чем ползать черепахой.

– Нет, ты по-настоящему непрошибаемый, – восхищенно ответил Лари уже храпевшему товарищу, успевшему заснуть одновременно с опустившейся на подушку головой.

Минимал последовал совету товарища, но как ни крутился под накидкой, так и не смог заснуть.

Стараясь избавиться от тревожных мыслей, стал прислушиваться к многоголосому шепоту лагеря, отходившего в царство сна. С разных сторон к нему доносились отголоски собственных мыслей. Народ был ошеломлен произошедшими в их жизни переменами.

Вчера они были молодыми специалистами, что должны были начать жизнь на новом месте. Прибыть в промышленный квартал, получить карточку-допуск к одноместной каморке и каждый день трудиться на конвейере. Не сказать, что блестящее будущее, но зато гарантированная пайка и медицинское обслуживание, талоны на посещение красных кварталов и премиальные бонусы, которые можно тратить как на всякие стимуляторы, так и на обучение для карьерного роста.

Но вместо этого они стали вещью. Рабами каких-то монстров, голыми руками откручивающих головы стальным уродцам. Они не трудятся на благо Сектора, не почитают заветы Смотрящего, а только воюют не пойми за что и не пойми для чего. И последним оказалось, что с них будут делать таких же воинов. Конечно, у тебя есть выбор, ты можешь отказаться… и занять место рядом с теми, кого вынесли из контейнера, но вот только не целиком, а частями и отдельными органами.

Лари зябко передернул плечами.

Тяжело вздохнув, завистливо покосился на сопящего товарища.

Вот кто может противостоять кибу, даже не пройдя «барьер». Вот кому не нужно раскачивать себя изнурительными тренировками и выходить на предел возможностей. Глядя на спящую фигуру Юргана, который как ни в чем не бывало уже видел седьмой сон, Лари криво усмехнулся.

Что-что, а пройти «барьер» квадру будет легче всех. Ведь в модифицированном теле четырехруких людей, основное предназначение которых было в тяжелой физической работе, активация генетических мутаций происходила быстрее всего. Потом шли «аудики». Их слух и психоэмоциональная чуткость раскачивались буквально несколькими стрессовыми ситуациями, а вот «минималам» приходилось тяжелее всех.

Люди без заметных генетических вмешательств не имели четкой специализации, и их способности могли проявиться в самых неожиданных областях. А могли и не проявиться. А если судить по недосказанности, судьба этих несчастных незавидная. Поэтому или прямая дорога на откачку кортекса по-живому, и последующая разборка на трофеи или тренировки до седьмого пота и бесчисленные попытки пройти «барьер».

И похоже, не он один пришел к такому мнению. Над спальными мешками всюду шелестел шепот с обсуждением тактик боевых кибов и приемов противостояния человека стальным монстрам. И как-то незаметно, сквозь неприязнь к ветеранам, в перешептывании проскальзывало неподдельное восхищение. С придыханием комментировалась скорость «диких», реакция и едва заметные уклоны, что ни говори, а выйти один на один с возвышающейся над тобой махиной и победить киба в поединке – это было настоящим подвигом и достижением. Но постепенно усталость брала свое, и лагерь погрузился в ночной сон.

Утро нового дня встретило подростков обильным туманом и руганью. Зябко кутаясь в термонакидки, подгоняемые пинками и дубинками подростки выстроились в серую колонну. С трудом переставляя гудевшие от вчерашних занятий ноги, глотая пыль, поднятую шагающими впереди громадами грузовых рипперов, «мясо» двинулось навстречу новым испытаниям.

Боль обожгла сознание огнем. Открыв глаза и судорожно втянув воздух, человек забился под толстым стеклом в приступе кашля. Сжатые кулаки молотили по куполу стазис-капсулы, в широко распахнутых глазах плескался животный страх лишенного кислорода тела, но спустя мгновение паника отступила. В глубине синих глаз появилось осмысленное выражение, и движения приобрели целеустремлённость.

Ощупывая раму покореженного внешним ударом колпака, руки поймали нужный рычаг. Но на судорожные движения человека тонкая механика не реагировала. Подтянув