этих условий?

– Ну он особо-то пока ничего и не требовал, – заступилась я за Григория. – По сути, напомнил о моих же обещаниях, данных его родным.

– Ага-ага, – покивал тот. – Агрипина тебе просто-напросто завещала за кошкой и вороном своими присмотреть, а в итоге что мы имеем? Оборотня, по какой-то причине застрявшего в зверином обличье. И кто тебе велел с нее это заклятие снять? Не бабка же.

– Ну это да, – вынуждена была согласиться я, ведь и вправду на эту тему речи не было до появления синеглазого.

– Про Кондрата ничего не скажу. Понимаю. Он в тебя, как в спасительную соломинку, вцепился. А твоя душа добрая, не привыкла пока еще отказывать нуждающимся, вот ты и обрела на свою шею еще одну задачку трудноразрешимую, – говорит он, а у меня аж от сердца отлегло от этих слов, он ведь не сказал – неразрешимую, значит, есть способ! – Про третье условие ты не забыла случаем? – напомнил Василий о наболевшем.

– Помню. Вот, видишь, беда какая – я прямо в вампира превратилась какого-то – днем сплю беспробудно, ночью бодрствую. И Григория сегодня решила расспросить, да где ж его искать-то?

– Ну, с последним-то проще как раз, – отозвался оборотень. – Мой нюх о многом поведать может. А вот с остальным…

Он на время задумался. Я, отставив опустевшую кружку, сыто откинулась на спинку стула и помалкиваю, вдруг что дельное придумает? Он все же от роду в этом соку варится, а для меня сверхъестественное совсем недавно всего лишь сказками было. Это ведьмовские наговоры я обыденной стороной реальной жизни считала благодаря бабуле, да и то наивно думала, что дело в правильно подобранных травках.

– А знаешь… – вдруг спохватился он. – Есть у меня одна идея. Поехали-ка к тебе, заодно попробую вынюхать, где ж женишка твоего по ночам носит.

Пока ехали, Василий старался мне настроение приподнять, всякими разными историями потчуя. Стоит заметить, вот таким я его прежде не видела, думала, он увалень косноязычный, ан нет, вещает так, что любой менестрель от зависти повесится. Заслушавшись, едва нужный дом не проскочила. Но одно точно – настроение поднял так поднял, иду и хихикаю как дурочка, вспоминая моменты из его историй.

И вот под покровом ночи выбираемся мы из машины. Тишина вокруг стоит, ни единая травинка не шелохнется, ни один листик не зашелестит. Будто специально, чтобы мы торжественность момента прочувствовали. Этакую романтику с «большой дороги»: луна яркая, почти как фонарь светит, звезды, духота, вездесущие жужжащие кровососущие и две фигурки, крадущиеся от машины к дому… Спрашивается, зачем красться, если звук подъезжающего к дому автомобиля давно всех известил о прибытии незваных гостей? Ан нет, вот такая тонкая психология – решили что-то вынюхать, пусть даже и в прямом смысле этого слова, значит, надо делать это тайком.

Давясь от смеха, я даже в дверь для приличия постучалась, за что получила полный осуждения взгляд подельника. Ну а что? Я душу успокоила зато. И плевать, что замок снаружи висит, кто этих суккубов знает, может, они любят в дом через окна забираться?

Василий тем временем, не особо считаясь с условностями и приличиями, прямо посреди двора перекинулся в котяру и начал обнюхивать близлежащую территорию. Покрутился возле крыльца, пропетлял к саду, смешно носом по земле рыская, прямо как собака, затем вышел на берег озера и… М-да, одно дело тут днем гулять – красота и все такое, а вот ночью, как показала практика, – можно и ноги переломать. Луна вроде и светит ярко, но больше слепит отсветами от воды. Былое хорошее настроение как рукой сняло.

Споткнувшись в очередной раз, я не выдержала:

– Вась, – позвала я и, дождавшись, когда эта шрамированная кошачья морда наконец-то соизволит повернуться, произнесла: – Ты это… Сходи на разведку, а я пока домой. Вещи твои заберу. Придешь за ними туда.

– Ур-р-р… – отозвался тот и, радуясь тому, что не придется поджидать неимоверно медлительную человечку, припустил вдоль берега.

Пока возвращалась, все имеющиеся у меня в лексиконе нецензурные выражения вспомнила. Про то, сколько раз споткнулась, – скажу кратко, но емко: «многократно». Но и это полбеды. Днем, например, без проблем разглядеть можно, между какими именно кустиками тропка к дому уходит, а в ночи все кусты одинаковы и под ними тьма непроглядная. За те десять неудачных попыток, что я пыталась найти выход, успела и в чертополох пару раз влезть, и в крапиву, в малинник, да и просто исшкарябаться ветками, а один раз и вовсе в ежевичник попала, причем умудрилась запутаться и едва выбралась, оставив клочки одежды на кустах. Обидно было – жуть! Возникло желание тупо сесть на берегу и ждать рассвета. Но все же упорство победило – нашла я заветную тропку.

Во дворе прихватила Васькино шмотье, запрыгнула в «ласточку» и рванула к ставшему за последнее время родным дому. Нервные потрясения, полученные во время гуляний по берегу, вызвали новую волну аппетита. Вот же, не догадывалась даже, что я такая проглотка, ведь у Василия литра два молока выпила и хлеба невесть сколько съела, а все равно есть хочу. Забралась в холодильник, с тоской оценила его содержимое и… Принялась за готовку.

Ну вернее, это слишком гордо звучит, всего-то-навсего поставила размораживаться мясо в микроволновку и воду в кастрюльке на огонь, собираясь макароны отварить. И пока все это дело от меня непосредственного участия не требовало, притащила из спальни недочитанные книги и продолжила изучение теоретической «матчасти».

К тому моменту, как вернулся Василий, я уже и приготовить успела, и поесть, и вычитать немало полезного, но, увы, к насущным вопросам никаким образом не относящегося.