вмешался, ты честно бабкины заветы блюла? Ты забыла бы о них после первого же поцелуя. А это рано или поздно обязательно произошло бы. И не только это. Поверь, тогда тебе сто крат хуже было бы и никто бы уже не помог.

Сплошные «бы»! Тогда бы! Если бы! Бы-бы-бы! Тоже мне благодетель! Видали мы таких, в гробу и белых тапочках… Гад синеглазый! Сволочь беспринципная. Кобель недоделанный. Суккуб несчастный!..

Так мы и сидели. Он спокойно пил чай, как ни в чем не бывало, а я кипела, мысленно сочиняя все новые и новые эпитеты этому… Этому! Вот только в какой-то момент мой пыл поутих и внутренний голос шепнул: «А может, он прав?»

И предстала передо мной картина моей иной, так и не свершившейся жизни: девчонкой до той поры, пока не поправилась, я была ладненькой, хоть и малой еще, на деревне бабки мне пророчили красавицей вырасти. Наверное, так бы и случилось. Сейчас-то, похудев, я на внешность не жалуюсь. А значит, вниманием парней я была бы не обделена. Сохранила бы я честь? Гордость кричит – да! А вот разум… Он-то и предоставил воспоминания из снов, когда все было довольно невинно – всего лишь поцелуи с синеглазым, а я спустя пять минут накинуться на него готова была, благо тот контролировал мое поведение. А ведь в реале было бы точно так же, только на его месте мог оказаться какой-нибудь паренек. И что тогда? Еще свежи воспоминания о нотациях Агрипины. Выходит, то, что он сделал из меня неприглядную толстушку, по сути, помогло мне честь уберечь? Допустим – да. Но ведь и синеглазый действовал не только из благих намерений…

– Все бы ничего, я бы даже спасибо сказала, если бы не подстроил все так, что я ворожбой до срока занялась, – как-то устало высказалась я, не особо-то рассчитывая на ответ.

– Ты к этому моменту созрела, – говорит. – Рано или поздно могло случиться непоправимое. Да, не скрою, твое тело трудно было назвать привлекательным, но ведь не зря говорят: «Не бывает некрасивых женщин, бывает мало водки». И не фырчи, – припечатал он. – Сама подумай, могло такое случиться на одной из вечеринок?

Что тут думать? Да – могло, но ему о том знать необязательно. Я и так порой нет-нет да удостаивалась внимания всяких ущербных и закомплексованных юнцов, не решающихся подкатить к моим более привлекательным конкуренткам. И однажды… Да уж… Выходит, и тут его благодарить надобно.

– Ладно. Допустим. Вот только одного не пойму – зачем все эти сложности?

– Вариант «так веселее» – не подходит?

Как же мне захотелось вцепиться в его… Ну блин, слишком привлекательное… Упс…

– Ты меня просто приручил. Заставил хотеть тебя и только тебя, – тоном обвинителя в суде изрекла я.

– И что? Каков же будет приговор? – приподнял бровь он.

– Женишься, – то ли в шутку, то ли всерьез заявила я.

– Подумаю, – не стал отпираться мужчина, а я просто-напросто дар речи потеряла. – Когда-нибудь, наверное, придется.

Вот же гад! Опять увернулся. Когда-нибудь! Еще бы добавил – на ком-нибудь. Хотя эти слова и так в воздухе повисли. Как же мне сейчас хотелось избавиться от ночных кошмаров и забыть раз и навсегда об этом самоуверенном самце. Диктатор чертов! Сволочь… Блин, кажется, я начинаю повторяться. Ругательства кончились, и фантазия уже пасует.

– Лучше проклятие помоги снять, – фыркнула я. – Жизни никакой от него нет.

– А скучать не будешь? – Его глаза озорно блеснули, а мне в очередной раз, но теперь уже на физическом уровне, захотелось вцепиться ногтями в его физиономию, едва сдержалась.

– Уж как-нибудь переживу! – с вызовом глянув в его глаза, заявила я.

– Как скажешь, дорогая. Только не говори потом, что я не предупреждал, – став вновь серьезным, произнес он и вышел из-за стола.

Эта сволочь синеглазая скрылась с глаз за входной дверью, а я так и сидела. Вот и что это только что было? Он типа согласился помочь мне снять проклятие? То есть он не станет сопротивляться, а может, даже и сам пойдет мне навстречу во сне?

Радоваться бы мне, но почему-то стало грустно. Да, вот такая я непоследовательная. Вроде почти добилась того, о чем так мечтала, а в итоге опять недовольна.

Остаток утра, как и день, прошел во внутренних терзаниях. Я не могла понять сама себя: чего хочу? Синеглазого – однозначно. И еще… Еще смущает мое отношение к нему. Вроде злюсь, и в то же время тело тает от звуков его голоса, и если это влечение еще можно объяснить сформированными на протяжении семи месяцев рефлексами, то как истолковать тоску при мысли, что, избавившись от проклятия, я больше его не увижу? Почему нет-нет да кошусь в окно, где он крутится возле сарая, что-то мастеря обнаруженными там инструментами? И внутри так муторно… Неужели влюбилась?

В течение дня он почти не входил в дом, только если хотел попить или наскоро перекусить найденными в холодильнике колбасой и сыром. Я же не решалась выйти на улицу. Все валилось из рук в прямом смысле этого слова, поэтому что-либо приготовить и пригласить «гостя» за стол тоже не получалось. Да и как-то не по себе было от того, что он подумает, будто я специально кручусь у него на виду. Детсад какой-то!

Наконец-то этот мучительно долгий день подошел к концу. Я жутко хотела спать, что, собственно, и немудрено, если вспомнить прошлые ночи, но прилечь днем не