Зашла в комнату за сумкой и пригорюнилась: все мои планы летели коту под хвост и спасибо надо было сказать Гришке. И как я умудрилась забыть про разбитое окно? В доме сокровищ напрятано черт знает сколько, и уйти на целый день, бросив, по сути, открытое окно, – это верх глупости. Одно дело, раньше всех ведьмина слава отпугивала, а теперь-то что? Ну понятное дело, особенно суеверные сюда не сунутся, но не все ж такие.

Повздыхав, сходила в сарай, нашла пару досок, гвозди да молоток. Пока прибивала их к оконной раме, едва себе все пальцы не расплющила. Оглядела творение рук своих и решила, что на время поездки в деревню за помощью сойдет.

Быстренько сбегала на могилку к Агрипине, по привычке поведала ей о том, что было, и о планах на день. Понимаю, что тут всего лишь тело, да и то глубоко зарыто стараниями Кондрата, но разговоров, если это можно так назвать, с кошкой и вороном мне явно не хватало, хотелось поделиться с кем-то наболевшим, а бабка при жизни понимала меня как никто иной.

Вернувшись в дом, прихватила с собой кошелек, брелок от машины, документы и вышла за калитку, уже привычным движением затворив ее на черепок. И стоило взглянуть на мою новенькую, блестящую красную красавицу, аж заулыбалась. Провела нежно рукой по крылу, забралась внутрь, полной грудью вдыхая приятный аромат, витающий в салоне авто. Погладила торпеду, руль, повернув голову, как кошка, помечающая территорию, потерлась щекой об обшивку спинки водительского сиденья. Наверное, со стороны эти телячьи нежности смотрелись нелепо, но мне-то что? Кому здесь смотреть? Разве что Гришке с Ночкой, но тем-то какое дело до странностей хозяйки? Главное, чтобы кормила вовремя.

Василия найти проблем не составило: стоило мне припарковаться возле его дома, и добродушно улыбающийся хозяин тут же кубарем выкатился на крыльцо.

– Неужто молоко уже кончилось? – вместо приветствия, вопросил он.

– Не-а, – усмехнулась я. – Беда у меня, – говорю, и заметив, как напрягся мужчина, поясняю: – Окно разбила.

– Фу-ух… – выдохнул он. – Тоже мне беда. Размеров стекла, конечно же, не знаешь?

Я лишь головой помотала в ответ. Мне, если честно, и в мысли не пришло, что его замерить надо. Думала, найду того, кто этим занимается, тот все сам и сделает. А я не умею, да и нечем мерить.

Василий тем временем заскочил буквально на полминутки в одну из пристроек за домом, потом накинул на входную дверь навесной замок и выскользнул за калитку.

– Ну прокати уже меня на этом красавце! – говорит, влюбленными глазами глядя на мою машинку.

– Это красавица, – несколько ревниво и в то же время с гордостью парировала я.

Ехали молча. Василий прислушивался к ровному, едва различимому звуку мотора. Порой вздыхал, покачивал головой, но ничего не говорил. Вот только когда я запарковалась возле дома, он поежился и, выходя из машины спросил:

– Не жутковато тебе тут одной-то? – при этом как-то разом умудрился и на кладбище покоситься, и на черепа на заборе.

Жаль, я не видела его лица, когда калитку открывала. Думаю, придуманный Агрипиной замок в виде черепа его тоже впечатлил.

– Не-а, – просто ответила я и пригласила его во двор.

Заме?р окна занял не так уж и много времени. Гришка все это время крутился рядом, а вот Ночки почему-то видно не было. Приколотив обратно доски, работник уже собирался уходить, задумчиво бормоча что-то себе под нос. А я думала о том, что надо бы его отвезти обратно, а лучше вместе съездить за стеклом и всем необходимым.

И так, в задумчивости, я и уперлась лбом в спину замершего на месте мужчины.

– Что там? – интересуюсь, высунувшись из-за его локтя.

– Этого не может быть, – взирая круглыми глазами на Ночку, пробормотал он. Затем потер глаза и даже головой встряхнул. – Как такое возможно? – спрашивает, так и не оборачиваясь.

– Что? – опешила я от подобной реакции.

– Валерия… – впервые назвал меня полным именем мужчина. – Может, в дом войдем? – как-то зябко поежившись под взглядом зеленых кошачьих глаз, почему-то тихо произнес он.

Почему бы не войти? Открыла двери, пригласила гостя внутрь. Чайник сразу поставила, а то неудобно как-то, скажет потом, что в дом завела и даже чаем не угостила. Василий как-то скромно присел на край лавки, отчего едва не упал вместе с ней, сидит, молчит по сторонам только глазеет.

Пока чайник закипал, я успела нарубить бутербродов с сыром, достать варенье земляничное и мед. Наконец-то накрыв стол, и сама присела. Взглянула на бледного мужика и совсем растерялась: эка его расплющило-то!

– Так что случилось-то? – не выдержала затянувшегося молчания.

И тут из него полилось. Видать, суеверный он, хоть и отзывчивый. А привиделось ему, будто он Ночку еще в детстве тискал, когда его батька ездил к Агрипине на подработку. У той тогда корова была, но она заготовкой сена сама не занималась, пользовалась наемной силой, ну и дров наколоть заодно, сарай, что во дворе стоит, оказывается, тоже Васин отец сколотил когда-то. И так вышло, что батька и сына с собой таскал, чтоб тот под присмотром был да подсобил чем может.

– Но чаще толку от меня не было, и я просто во дворе с кошкой играл, – продолжает рассказ гость. – Валерия, – он взглянул на меня. – Жизнью своей клянусь – это та же кошка! Я ж ее вдоль и поперек тогда изучил и из тысяч отличил бы. У нее справа третий усик белый, а слева средняя бровинка, а на правом ушке шрам. Помнится, еще Агрипина говорила, что этой любопытной мордахе ушко дверью прищемило когда-то. А еще… еще на пузике, чуть ближе к левой задней лапке длинненькое такое затвердение на коже нащупывалось. Тоже шрам. Она откуда-то упала и распоролась. Рана затянулась, и через шубу ее не видать, а на ощупь… Я сейчас не проверял. Но… она это. Как есть – она! Как такое возможно? Ноча же… Так ту кошку звали, она ж уже тогда взрослой была, а с той поры больше сорока лет прошло!