процентов – еще недавно было пятьдесят, жизнь налаживается. Обменники тоже были незаконными, но на них закрывали глаза.
Мука, крупы, стволы и патроны к ним, дешевые грузинские тачки без пошлин, наркота – все можно было купить в Махачкале, были бы деньги. На базарчиках, где смешивался говор разных народов, делились слухами, думали о прибыли, о том, как выжить и прокормить семью, и только в последнюю очередь об Аллахе.
На стене, мимо которой проезжал Магомед, вместо какого-то духоподъемного лозунга времен русского господства было написано черной краской:
А на лице бывшего главы Госсовета Дагестана следов от пуль было особенно много.
Правительственный квартал как был отгорожен от всего остального города бетонными блоками, решетками и БТРами – так и оставался.
Магомед вошел в кабинет своего начальника Абу Салеха аль-Шишани не вовремя. Абу Салех пил кофе из старой медной турки, в которой кофе заваривал сам, и заканчивал разговор с каким-то уродом, который вместо бороды носил усы[108], и прическа у него была как у лоха – длинный хаер, а по бокам выбрито. Еще шеврон на рукаве – фашистская свастика и надпись по-русски – Азов. Понятное дело, хохол.
– …Ты че меня, в натуре, не чувствуешь? Езжай к себе и там кисляки мочи, да? Я у вас там жил два года, когда учился, всех баб в Киеве от…ал, да. А если забурел, не вопрос – давай, приходи один, мы тоже одни придем. Двадцать на двадцать выскочим, пятьдесят на пятьдесят, сто на сто – как хочешь.
Хохол-наемник молчал, только темнел лицом и сжимал упрямые, в наколках кулаки. Камуфлированная рубашка обрисовывала неслабые мышцы, но Абу Салех его совершенно не боялся.
– Ты кяфир. И твой номер здесь шестой, понял? А Далгату своему передай, я его мир топтал. Пусть платит мне, как и все. А возникнете еще с предъявами – я вас опрокину. За родные слова отвечаю.
Хохол встал, посмотрел на стоящего у двери Магомеда, потом резко, со стуком отодвинул стул и пошел прочь. Магомед посторонился, чтобы не влипать в чужие движения, хохол с грохотом захлопнул дверь.
– Магомед… салам, проходи.
– Салам. – Магомед подошел к столу, Абу Салех поставил перед ним грязную от кофе кружку (помыть было нечем) и начал наливать настоящий, горький до тошноты восточный кофе.
– Че, движения не движения?
– Это что за камень был?
– А… это. Далгата Мусагирова человек. Слышал?
– Ага.
Далгат Мусагиров считался самым богатым аварцем в мире, он в свое время покупал бразильских футболистов для «Анжи». Конечно же, сейчас он жил в Лондоне. Но активы у него на Кавказе и бизнес-интересы, конечно же, остались.
– Вопрос по Анжи-Базару возник. Я так понимаю, если я это держу, то все должны платить, так или нет?
Анжи-Базар был самым крутым базаром в Дагестане, он и назывался так потому, что это был бывший спорткомплекс «Анжи», где играл футбольный клуб «Анжи», самый крутой в республике. Сейчас там был центровой базар, а играть в футбол было запрещено.
– Так.
– Ну, вот. А эти аташки… сначала на контролеров залупались. Я им сказал – объявитесь, не то сожгу. Ну, вот, прикинь, приходит ко мне в кабинет этот черт, жи есть и начинает мне лепить предъяву, типа он от Мусагирова, и Мусагиров платить не должен, это я ему должен платить. Что я ему ответил, ты ушами слышал, да.
– Не круто?
– Нормально. Вот сам подумай – где Мусагиров и где мы, да? Какие Мусагиров здесь имеет права – так, по шариату. И че Мусагиров мне может сделать из своего Лондона?
– А как этот сюда попал? Он же хохол.
– Не волоку. Наверное, забашлял на входе, вот и пустили. Везде взятки, васвас[109] сплошной, аузубилла мина шайтан и раджим.
– Астауперулла.
– Ладно, оставим эти детские темы. Что там по работе на сегодня?
Весь день Магомед с ипоновцами мотался по городу, то тут, то там, все дела, а вечером вернулся на базу, чтобы сдать типа дела, взять машину (по делам он гонял на служебной, нечего родную бить) и ехать домой, отсыпаться.
Но просто сдать дела не получилось: у здания штаба стоял БТР и «КамАЗ» – автозак, рядом с ними в полуоцеплении стояли автоматчики с черными лентами на беретах вместо зеленых. Это Мухабаррат[110], твою мать. Комитет шариатской безопасности.
– Это че за дела? – удивленно спросил Арип, старший наряда.
– Заглохни… – резко сказал Магомед, сдавая назад, пока машину не увидели от штаба.
