– Никак не подходит, говоришь, – воинственно сказала я, вырвала руку из его захвата, обняла за шею, как он меня учил в своем родовом поместье, и пылко поцеловала. – Все, теперь мы точно в расчете.

– Должен тебе сказать, дорогая, – тихо проговорил Штаден, – что твоя экспрессия пропала зря. Он на тебя даже не смотрел.

– Ничего, – хмуро ответила я. – Ему непременно расскажут.

– Ладно, Штерн, – усмехнулся он. – Будем считать вчерашнее боевой ничьей. Ты меня поцеловала, я не лезу в твою жизнь неделю. Можешь встречаться хоть с Олафом, хоть с Дитером.

Я возмущенно на него посмотрела и пошла к нашему с Гретой обычному месту. Хорошо, что Штаден в этот раз сел от меня подальше и не нервировал своими вопросами. Но вот Олаф с Фогель находились совсем рядом. Мне достаточно было скосить немного влево глаза, чтобы увидеть эту воркующую парочку.

– И как это называется? – тихо пробурчала я Грете. – Ко мне он целый год подойти боялся, только смотрел, а с ней у него все сладилось практически мгновенно.

– А я тебе говорила, помнишь? Что найдется кто побойчее и уведет. Уверена, что это больше от Фогель зависело, – ответила подруга. – Она как липучка – пристанет, так с трудом избавишься.

– А этот гад, – кивнула я в сторону Штадена, – добренький такой. «Встречайся хоть с Олафом, хоть с Дитером». Знает ведь, что Олаф ко мне сейчас не подойдет, а Дитер мне абсолютно не нужен. И библиотека еще висит, – совсем тоскливо добавила я.

– Давай я с тобой ходить буду, – предложила подруга. – Все-таки виноваты мы обе, а отдуваться приходится только тебе.

– Смысл? – пожала я плечами. – Нет, там, конечно, будут рады рабочим рукам, но отработку мне все равно не уменьшат. Потрать лучше это время на Марка, у меня все равно никакой личной жизни нет и не предвидится, можно и в библиотеке посидеть.

Но насчет отсутствия личной жизни я погорячилась. Когда я возвратилась из библиотеки, то опять обнаружила Веделя перед дверью в нашу комнату. Надо же, мой «муж» на дуэли не отбил у него желания ко мне приходить. Интересно, ему Штаден тоже персональное разрешение дал? Я замедлила шаг и начала раздумывать, как бы его повежливей отправить подальше. И вдруг по коридору прошла сладкая парочка – Олаф с этой гадюкой Фогель. И планы мои тут же изменились. Что там Грета говорила про ревность?

– Дитер, я так рада вас видеть, – сказала я со счастливой улыбкой и заметила краем глаза, как вздрогнул Олаф. Ага, значит, тебе не все равно!

Мне на руку сыграло врожденное любопытство Фогель, она замерла и хищно уставилась в нашу сторону, и все попытки Олафа ее увести позорно провалились. Как же, Фогель почуяла новую сплетню, значит, с места сдвинуть ее теперь невозможно! Дальше я работала уже исключительно на публику и радостно отмечала, как все больше и больше хмурится Олаф. И вот так в состоянии эйфории от эффекта флирта с Веделем я пребывала, пока не обнаружила, что, продолжая оживленно разговаривать, двигаюсь в сторону театра, на посещение которого как-то незаметно для себя согласилась. У меня сразу появилась трусливая мысль отыграть все назад, но Фогель так и таращилась нам вслед, поэтому я храбро решила, что от посещения театра еще никто не умирал. И понадеялась, что не стану первопроходцем в этом вопросе.

Ведель был очень вежлив и внимателен. Беседовать с ним было интересно – учеба и ее сложности, магия, книжные новинки, последние королевские сплетни, – он знал все и был не прочь поделиться своим знанием. А спектакль оказался из разряда тех трагедий, где действующие лица умирали одно за другим, так что невольно возникал вопрос, не подрабатывают ли актеры в соседнем театре, где представление начинается немного позже. А что, очень удобно – умер на этой сцене, перебежал через площадь на соседнюю, и вот ты уже счастливый герой-любовник. В конце пьесы живых осталось мало. Так только, чтобы было кому выйти на аплодисменты зрителей. Довольно жидкие аплодисменты.

Мы с Дитером решили, что поход в театр не удался, и договорились сходить послезавтра еще раз. Он проводил меня до комнаты в общежитии, поцеловал руку и ушел, очень довольный. А я начала думать, как это так получилось, что я, не желая идти с ним никуда, не только пошла сегодня, но и согласилась пойти еще.

– Как спектакль? – ехидно спросила Грета.

– Ты откуда знаешь? – удивилась я.

– Здесь Фогель кругами бегала, – пояснила подруга, – и рассказывала всем, как неприлично ведут себя некоторые замужние дамы. И что она бы на их месте ни за что бы никуда не пошла с посторонними. Олаф, кстати, был хмурый-хмурый.

– Я и согласилась, чтобы его позлить, – призналась я. – Они как раз по коридору шли. Ты же не думаешь, что мне так хотелось куда-нибудь пойти с Веделем?

– Видишь, Олаф все-таки ревнует, – заметила подруга.