словами, поступками. Я теперь не была уверена, что он действительно в меня влюблен, а не хочет получить то, что принадлежит его врагу. А Штаден считал его другом! И я тоже. Я смотрела на Веделя и не понимала, как мы все могли в нем так ошибаться. Я, Кэрст, Грета, Марк – все видели в нем симпатичного веселого парня, и никто не заметил чудовища, прятавшегося за этой маской. Такой Ведель, каким я его сегодня узнала, мне совсем не нравился. Такой Ведель был способен на любую подлость.

– Браслет – это же ваших рук дело, – внезапно поняла я.

Вместо ответа он лишь с превосходством улыбнулся, и до чего же отвратительная у него оказалась улыбка.

– Но зачем? – недоумевающе спросила я.

– Ты начала бросать на Штадена такие изучающие взгляды, что я понял – недалек уже тот день, когда на твоей крепости вывесят белый флаг. А ты должна была принадлежать только мне. Потому что я так решил.

Дитер держал меня крепко и, похоже, отпускать больше не собирался. Он переводил взгляд с меня на столб пламени, и было видно, как в его душе происходит борьба двух желаний. Наконец одно из них, самое важное для него, победило.

– Ты же подождешь меня, дорогая, – с гадкой усмешкой сказал он. – Тем более что бежать, по-хорошему, тебе все равно некуда – вокруг орки, а до мест, населенных людьми, придется идти несколько недель. Но предосторожность не помешает – слишком странно ты себя ведешь.

Он задрал мою верхнюю юбку и рванул нижнюю. Я попыталась его оттолкнуть и испуганно закричала. Ведель с такой силой ударил меня по лицу, что я упала. Щека после его руки горела, как при ожоге. Я в ужасе смотрела на него и не знала, что делать.

– Молчи, – прошипел он. – Неизвестно, кого могут привлечь твои вопли. А я не собирался отбиваться от орков.

Нижняя юбка была значительно укорочена, и из нее этот гад сделал веревки, которыми связал мне руки и ноги, внимательно проверил все узлы, после чего наклонился и поцеловал меня, а я не могла его даже оттолкнуть. Как это было мерзко!

– Теперь я могу быть уверенным, любимая, – довольно сказал он, – что ты меня дождешься и мне не придется бегать за тобой по всей степи.

Он пошел к центру площади. Туда, куда стремилась его грязная, лживая душа. С ненавистью глядя ему в спину, я сказала:

– Я не люблю тебя и никогда не полюблю.

Ведель обернулся, посмотрел на меня с явной насмешкой и уверенно сказал:

– Полюбишь. Как там говорил наш менталист? «Через несколько дней наведенную страсть было бы не отличить от настоящей?» В моей семье много заклинаний, которые передаются из поколения в поколение. Наших детей я им тоже научу.

Ведель отвернулся и вошел в пламя. На какое-то время он застыл, а затем его начало жутко корежить и выкручивать. Он начал гореть. Заживо. Раскрывая в беззвучном крике рот. Стараясь делать какие-то судорожные движения в попытке покинуть огонь. Мне казалось, что это длится вечность, как вдруг пламя взвилось особенно высоко и вспыхнуло очень ярко, а Ведель мгновенно рассыпался прахом. Я осталась совершенно одна, связанная, посреди пустого города.

Жуткое зрелище смерти Веделя долго стояло у меня перед глазами, но для меня оно выглядело каким-то ненастоящим, наведенным. Казалось, это иллюзия и сейчас Дитер выйдет из пламени и довольно скажет, что все прошло как надо. Что все, происходившее до сих пор, было шуткой, злой и глупой. Но время шло, ветер разносил пыль по площади, а больше ничего не происходило. Нужно было что-то делать, если я не хочу украсить своей мумией место последнего упокоения Веделя. А такого желания у меня не было.

Я попробовала пережечь магией веревку. Но оказалось, что этот гад связал меня еще и заклинанием «путы». Оно не только мешало двигаться, но и блокировало магию. Снять его можно было только извне. Сколько пройдет времени до моей смерти? Без воды человек выдерживает неделю. Здесь жарко, значит, все закончится еще быстрее, если я не смогу что-нибудь придумать. Но в голову не приходило абсолютно ничего. Время шло, ничего не менялось, разве что темнеть начало.

– Где Ведель? – вдруг прямо за спиной раздался шепот.

– Умер, – так же тихо ответила я Штадену, хотя хотелось громко заорать от радости.

– Как это умер? – возмутился «муж», уже не сдерживая голос. – Даже меня, сволочь, не дождался!

– Он в огонь зашел и сгорел, – пояснила я и передернулась от нахлынувших воспоминаний. – Это было очень страшно. Он так мучился. Я не читала, чтобы такое случалось в Лантене.

– При чем здесь Лантен?

– Мы же в нем находимся, – удивленно ответила я.

– С чего ты взяла?