окружении, пробивались к своим. Вышли, не пробыв во вражеском тылу и двух суток. Дальше – все как обычно: недолгий опрос на фильтрационном пункте и госпиталь, поскольку без ранений не обошлось. Где их и нашел Гаврилов, «вербовавший» в бригаду именно таких, кадровых, но уже успевших нюхнуть пороха и преисполниться лютой ненавистью к захватчикам. Согласились, разумеется, сразу: а как иначе? Особенно когда «покупатель» с таким нехилым орденом на груди – сразу видно, опытный командир, хоть и всего-то младший лейтенант…

– Похоже, воюем, я правильно истолковал?

– Правильно, Матвеич. Воюем, – без особого энтузиазма буркнул Бат, забираясь на броню. Спустившись в башню и заняв свое место, натянул танкошлем и подключил разъем ТПУ. В наушниках привычно зашипело, но к подобному он уже привык. Если не обращать внимания и не зацикливаться, так не особенно и мешает.

– Экипаж, занять места, проверить связь и доложиться!

– Наводчик готов! – первым отрапортовался Степан.

Следом отрепетовали остальные танкисты, за проведенное в экипаже комбрига время уже успевшие привыкнуть к подобной перекличке. Не, ну а что? Не подлодка, конечно, но все-таки…

– Коля, заводи, и поехали. Идем сразу за вторым батальоном, ориентир – габариты замыкающего их колонны. Дистанцию держать. Как устанешь, сразу говори, не геройствуй попусту, это приказ. Ты мне еще в бою понадобишься, а на марше найдется, кому подменить. Тем более ехать нам долго, почти сотню кэмэ. Да, и вот еще что, Матвеич: на габариты, конечно, гляди, но и по сторонам поглядывай, если его в кювет поведет, смотри следом не нырни. Сам знаешь, как это бывает.

– Не переживайте, тарщ полковник, знаю. Не подведу, – добродушно ухмыльнулся в усы мехвод.

– Не впервой, чай. Справимся.

– Добро. Остальным – бдительности не терять, быть начеку. Всем все понятно? Тогда поехали. Вперед!

К рассвету большая часть ТБрОН благополучно добралась до границы Лужского района. На марше, разумеется, не обошлось без серьезных поломок и нескольких незначительных аварий, связанных с неопытностью или усталостью механиков-водителей, но добрались все. Заглохшие танки, если не удавалось устранить проблему в течение максимум получаса, брали на буксир; так же поступали с грузовыми автомашинами. Одним словом, действовали согласно распоряжению комбрига: «Хоть тушкой, хоть чучелом, но в заданный район дойдут все до единой боевые машины. Как – не мое дело. Хоть руками толкайте, хоть на плечах тащите, если не хотите под трибунал угодить».

К немалому удивлению Бата, из опытной партии бронетранспортеров из строя не вышел ни один – то ли просто повезло, то ли мужики из рембата вместе с тремя представителями завода-производителя постарались на совесть, устранив за неполные сутки все выявленные в ходе маневров недочеты, но факт оставался фактом. С зенитными самоходками оказалось чуть хуже – три установки дотащили на буксире, – но ремонтники клятвенно обещали в самом скором времени поставить ЗСУ «на ноги», в смысле – на гусеницы. Да и стрелять по немецким самолетам они от этого хуже не стали, собственно-то говоря…

К полудню вышли в заданный район – к железнодорожной станции Мшинская, где разгружался стрелковый полк, приданный им в качестве усиления. К слову, с расстоянием Бат ошибся – в конечном итоге бригаде пришлось преодолеть почти три десятка лишних километров. Пока располагались, пришла радиотелефонограмма из штаба фронта, из которой комбриг узнал, что ему, собственно, предстоит делать. Оказалось, силами бригады и пехотного полка планируется контрудар: командование собиралось срезать фланг, заключив прорвавшую фронт мехгруппу противника в локальный котел. И ударить далее при поддержке «соседа», уже вторые сутки ведущего бои в обороне.

Вот именно это упоминание о потрепанном боями «соседе» Батонычу не понравилось особенно. Категорически не понравилось. Поскольку он, опираясь на знание реальной истории, прекрасно понимал, что существенной помощи от них не получит, ведь двое суток в обороне против наступающих сил – это знаете ли, не фунт изюма. Особенно когда у противника подавляющее превосходство в штурмовой авиации, которую он использует при первой же возможности. И его бригаде после мощного контрудара, в успехе которого он, честно говоря, вовсе не сомневался, в итоге придется в одиночку расхлебывать все последствия. То есть сначала сдерживать фрица, позволяя организовать более-менее нормальную оборону, а после и воевать в этой самой обороне, дожидаясь подхода резервов или приказа на отступление, которого скорее всего не поступит. Нет, какое паникерство, о чем вы? Просто реальная оценка сложившейся на данном конкретном ТВД боевой обстановки…

А он ведь обещал Самому показать, как нужно правильно воевать. Ну и как тут покажешь, если его бригадой, по сути, решили в срочном порядке заткнуть очередную дыру на фронте. Поскольку, как Сталин и сказал, «ваша бригада находится ближе других». Ближе-то ближе, тут без вариантов. Вот только диспозиция в целом достаточно хреновая для начала его личной «маленькой победоносной войны». Или… или Вождь специально именно так сделал? Чтобы его проверить? Чтобы доказал, что он не только