– Маргрит… – герцог наклонился ко мне с седла. – Я жду тебя на этом берегу.
Я молча кивнула, нашла наконец свою палку и взяла мула под уздцы.
На этот раз болотник вовсе не высунулся. То ли спал, то ли мы ему надоели, кто его разберет.
– Получи невесту, – сказала я Волку, – с приданым.
Плевать ему было на приданое, он схватил Агату и прижал к себе так, что чуть не задушил!
– Я не верил, что ты вернешься, – сказал он и, клянусь, губы у него дрожали. Кажется, он в самом деле ждать не ждал, что люди сдержат данное слово…
– Хорошо же ты обо мне думал! – вздернула подбородок Агата. – Бери мула и идем домой… Хотя нет, постой! Сперва скажи, можно, я буду видеться с сестрой? Вот здесь, на этом самом месте, хотя бы раз в месяц?
– Конечно, – помолчав, ответил Волк. – Я тебя провожу. А дорогу через гать черненькая знает.
– Вот и славно… – Агата кинулась мне на шею и шепнула: – Не скучай, Маргрит, месяц пролетит очень быстро!
– А ты будь осторожней, – ответила я ей на ухо и оттолкнула. – Идите! Вам бы посветлу до дома добраться… Волк, слышишь, береги мою сестру, не смей обижать, не то найду да шкуру спущу!
– Ты можешь, – усмехнулся он. – Ну… мы пойдем.
Я молча кивнула.
– Перо, перо забыли! – заскрипела яблоня. – Куда вы, куда!
– Раскудахталась, старая! – пробубнил дуб.
– Сам ты старый пень!
– Правда забыли, – Агата выхватила золотое перо из трещины на толстом суку. – Спасибо, добрые деревья! До встречи, сестра!
– До встречи… – ответила я, поцеловала ее и пустилась в обратный путь, не оглядываясь. Вслед смотреть – плохая примета…
Возвращались мы молча. Я сидела позади герцога, привычно уже держась за его пояс, а он ничего не говорил, словно чувствовал, что я хочу помолчать.
«Словно нюхом чует, о чем я думаю», – вспомнила я слова Агаты.
Без Агаты мне было одиноко, и я взялась за работу, чтобы поменьше думать о ней. Герцог наконец-то сам назвал меня экономкой, велел одеться поприличнее, и… Ничего, в общем-то, не изменилось. Слуги стали относиться ко мне уважительнее, а мне неловко было помыкать Магдой, которая годилась мне в матери, и Грегом с Дийси. Молодые – еще ладно…
Мальчишки тоже скучали по Агате, которая учила их читать и писать, ну да это и я могла делать. Правда, я была куда строже, и они порой хныкали, но стоило напомнить о розгах, как мигом брались за ум.
Собственно, присматривать в хозяйстве герцога Барра было особенно не за чем. За лошадьми доглядывали конюхи с помощниками, псари занимались собаками, на кухне заправляли Грег с Магдой, Дийси прислуживал господину, а я следила, чтобы в доме все было в порядке. А за чем там следить? Хозяин приезжал нечасто, обычно ближе к ночи, и к тому времени все давно было вычищено, вымыто, а самого его ожидала горячая ванна и ужин с пылу с жару. И я.
Я ошиблась. Ничего такого не случилось, хоть я проводила ночь за ночью с герцогом. Порой он вовсе не являлся, порой приезжал под утро, и от него пахло чужими духами, иногда он возвращался усталым настолько, что рушился в постель, едва раздевшись.
«А мне опять стирать!» – ворчала поутру Магда, принимая замаранные простыни. Не хочу даже думать, что она воображала, увидев постельное белье после наших утех.
– Завтра будет месяц, как твоя сестра замужем, – сказал он мне вечером. – Поедешь?
– Конечно, сударь! – спохватилась я. Так, вещи уже уложены, только взять, и…
– Иди-иди, я возьму Браста и вьючную лошадь, – улыбнулся герцог.
Там, за болотом, тускло светил золотой огонек, и по гати я пробежала, будто не коснувшись ее ногами. Вьючная лошадь недовольно всхрапывала, но слушалась.
– Агата!
– Маргрит, задушишь! – засмеялась она. – Ты как?
– А ты?
– А не видишь?
Я видела – Агата искренне улыбалась, она ничуточки не похудела, а цвет лица у нее сделался куда лучше прежнего!
