Мир изменился. Он был…

Он был другим. Может быть, и некоторые моряки поэтому носят повязки? В море ведь водится своя нечисть, а смотреть сразу обычным зрением и волшебным тяжело!

– А теперь живее, – велела я, – не то не выберемся отсюда живыми!

Что-то плеснуло в болоте, и я успела увидеть длинное рыло и острые зубы. Голова у твари была коричневой, будто поросшей мхом: так вот наступишь на кочку и останешься без ноги! А болотные огоньки на самом деле оказались чем-то вроде светлячков, только они очень больно жалили: если стая таких созданий облепит коня, он взбесится, к гадалке не ходи, он и так уже хлещет себя хвостом по бокам…

– Идем, Браст! – я потянула его за узду. – А ты крепче держись, Агата, и говори со мной. Я не могу постоянно оглядываться, но мне надо знать, что ты в седле!

– А о чем говорить?

– Да хоть о бале рассказывай, все равно! Или о чем-нибудь, что только мы можем знать, или спрашивай меня о чем-то…

– Не надо! – испугалась Агата. – Вдруг кто подслушает, а потом этак вот скажут, а ты не отличишь, я это или какая-нибудь болотная ведьма!

– От твоих книжек тоже бывает польза, – усмехнулась я, нащупывая дорогу. – Кстати, давай о книжках! Я же читала почти все, что носила тебе, можно поговорить о них.

– Не надо, – сказал кто-то у меня под ногами, и я чуть не упала. Если бы не намотала поводья на руку, точно бы извозилась в грязи. Только вот Брасту сделала больно, за что и попросила сразу же прощения.

– А кто вы? – шепотом спросила Агата с седла.

– Болотник я, неужто не слыхали, – пробурчали из тины.

– Я думала, это древние легенды… А почему вам наши нынешние сказки не нравятся?

– Потому что глупости все это! Не бывает так, чтобы кто-то потащился спасать своего суженого за тридевять земель! – неожиданно взбурлило болото, и конь попятился.

– Но я же пошла, – сказала я, успокоив Браста. Конь всхрапывал и приплясывал на месте, но хоть не бросился прочь, не то бы сам утонул и утопил Агату. Ее, повторюсь, я еще бы сумела вытащить из трясины, а Браста – нет. – Хоть мне тот человек вовсе никто.

Воцарилась тишина, которую нарушало разве что кваканье лягушек да комариный звон. Откуда тут столько комаров на исходе лета?

– Правду говоришь? – спросил невидимый болотник.

– Не отвечай! – вскрикнула Агата. – Вдруг ты думаешь, что скажешь правду, а это не так!

– Я и не собиралась отвечать «да» или «нет». Я сама не знаю ответа. Просто иду за ним, вот и все, – пожала я плечами.

– Ну, если так… Иди, – булькнуло под кочкой, и старая гнилая гать вдруг поднялась над водой. – Только поживее, долго держать не стану!

– Благодарю, господин болотник, а во что обойдутся ваши услуги?

– Все бы вам, людям, продавать да покупать, – буркнуло из-под коряги.

– Так надежнее, – ответила я. – А то задолжаешь, вовек не расплатишься!

– Тоже верно… Брось монетку, да будет с вас…

– А на обратном пути?

– А ты думаешь, что вернешься? – снова булькнуло болото.

– Ну а вдруг?

– Тогда и поговорим. Идите живее!

Я потянула коня за повод, а Агата вдруг спросила:

– Дядюшка болотник, а после ваших владений куда нам идти, чтобы фей найти?

– Все прямо да прямо, потом налево, не доходя, упретесь, – был ответ, и бульканье стихло. Агата тяжело вздохнула.

Как ни странно, дух болота, задобренный золотой монетой, не обманул и не подвел: гать вывела нас на твердую сушу, и, пока Агата осматривалась, я травой и лопухами отчищала Браста от грязи: не додумалась взять с собою щетку и хоть тряпки какие- нибудь.

– Пойдем туда? – спросила она, кивнув налево. Там виднелась тропка, да и болотник сказал…

– Нет, – ответила я. – Сама знаешь, легких троп тут быть не должно, а если есть, то непременно с подвохом.