– И дальше?

– Гетанро уехали.

– Куда?

– Не знаю. Про то еще скажу. А Аэлена осталась тут. А еще дней через десять приехала ее мать, привезла Тарму. Тут они и прожили до смерти Тармы. И знаешь, про Аэлену с Витаной никто и слова дурного сказать бы не смог. Ни мужиков, ни гулянок… обе устроились в швейную мастерскую с условием, что их будут домой отпускать – мать проведать. Та ведь после такой беды обезножела…

– С-сынок…

– Это еще мягко сказано. Я с ней потом говорила… она хоть и все в себе скрывала, все внутри, а только боль никуда не денешь. Ее это хуже яда травило, потому и прожила мало. Но девчонок упрекнуть не в чем было. Постоянно, три раза в день то Аэлена, то Витана бегут по улице, ведь лежачий больной… ну, сама понимаешь. Перевернуть, посудину подложить, покормить… Я еще Аэлене пеняла. Самый тот возраст, семнадцать-двадцать лет, тут бы гулять, парням головы крутить, а она все в одном платье, что та нищенка, все к бабке… и еще отмахивается. Мол, не выросла для парней. Как же! Считай, она больше пяти лет своей жизни просто отдала. Понимала, что мать одна не справится, вот и выбрала…

Яна подумала. Вспомнила Аэлену.

– Она об этом не жалеет.

– Уверена?

– Да.

– Это и правильно. У нее сейчас хорошо сложилось?

– Она лайри. Муж любит, деньги есть, детей трое…

– Это правильно. Она отработала. Знаешь, иногда сваливается на человека счастье, богатство, достаток – ему и голову долой от счастья сносит. И добром это не кончается. А все потому, что счастье заслужить надо. Заработать. Выстрадать. Вот тогда оно к тебе и придет – правильное и настоящее. А коли нет…

– Я понимаю, о чем вы.

– Это я так. Рассопливилась бабка. А теперь давай поговорим о Гетанро.

Яна навострила уши.

– Сама понимаешь, любви к матери Финару это не прибавило. Но Тарма-то мертва. Витка – в столице, там до нее добраться сложно, у нее муж не из последних. Да и не на нее у Гетанро зуб был. На Аэлену.

Яна подумала, что это и понятно. Озвереешь тут…

А ты не пытайся родную мать на улицу выкинуть! Глядишь, и проблем не будет! Люди такие странные… они сначала делают другим гадости, а потом искренне обижаются, получив в ответ.

– Это верно.

Тайяна помотала головой. Она начала разговаривать вслух? Да, наверное. Собеседница смотрела на нее задумчивым взглядом.

– Дети, опять же. Сам Финар, может, и не ввяжется, а вот Льяна – та еще гадюка. А если дети в нее пошли – сам понимаешь…

– Понимаю. Интересно, где их теперь искать?

– Ну, тут я тебе не помогу.

– Но знаете, кто поможет?

– Догадываюсь. А ты?

Яна задумалась. Ненадолго, память у нее была хорошая, да и кайта Лусия рассказывала достаточно понятно.

– А… у Льяны была сестра?

– Почему была? И сейчас есть. И есть у меня подозрение, что с сестрой она списывается.

– А родители?

– Те с Финаром уехали. Гнилые людишки, чего уж там. Их никто не любил: что папашу – размазню и лентяя, что мамашу-выжигу. А Финар терпел – как же, родня…

– А из дома не выгонял? – не выдержала Яна.

– Что ты! Родня же! Как можно!

– Понятно… а сестра осталась?