как четки. – Все началось очень давно. Ларе Аэлене не было и десяти лет, когда женился ее дядя. Корни зла выросли именно из тех времен.
– Жаль, что не с начала времен или ухода листэрр, – фыркнул Диолат, но Яна даже не обратила внимания.
– Финар Гетанро, дядя Аэлены, был хорошим человеком, но слабым и управляемым. По наущению своей жены примерно через семь-восемь лет после свадьбы он в приступе гнева выгнал из дома родную мать. Злился ли он или его разозлили – нам уже не узнать, но если бы не милость соседки, все сложилось бы иначе. Но бабушка Аэлены кое-как добралась до дочери с внучкой – и слегла в горячке. Аэлена ухаживала за ней. А вот насколько больно было пятнадцатилетней девушке видеть близкого человека в таком состоянии…
– Очень, – голос Аэлены дрогнул. – Раз уж мы говорим откровенно… она бредила. А в бреду просила Финара не выгонять ее, повторяла, что любит сына, что жена сбила его с толку, пыталась говорить с ним, образумить, кричала… Я успокаивала ее – она не слышала. И – плакала! – голос женщины дрогнул. – Я бы мир перевернула, чтобы унять эту боль, но как?! Это было внутри ее! Месяц она провела в кошмаре! Месяц я слушала и клялась отомстить! Каждый день, каждый час, когда она сгорала у меня на глазах, не желая жить.
– И месть свершилась. Кана Аэлена, взяв бумагу на ведение всех дел, приехала к своему дядюшке – и выкинула его из дома и из города. Финару с семьей пришлось уехать, потому что на них показывали пальцами. И неудивительно. Ему в лицо были брошены страшные обвинения в матереубийстве. Пусть попытка не удалась, но она – была! Вот что страшно!
– Бабушка выжила чудом.
– Чудом были Аэлена и ее мать, которые дни и ночи проводили у постели больной. – Яна была спокойна. – После этого Финар начинает пить, быстро скатывается в нищету, а там и умирает. Думаю, он понимал, что сделал с матерью, отсюда и вино, и саморазрушение. Да и есть вещи, которых делать не стоит. Он умер, но у него остались сын и дочь.
Сын его в нашей истории участия не принимает. Я видела его – это довольное своей жизнью, бескрылое существо. Он счастлив на своем месте, пусть у него почти ничего нет, но ему много и не нужно. Лес… то есть Четырехликий лишил его мстительности и честолюбия, ему нужна только миска с едой и крыша над головой. Это у него есть. А вот его сестра, Вериола, устроена иначе. Она не забыла, как их выгнали, она возненавидела Аэлену, но до поры все было тихо и спокойно. В общем-то, это крыса. Хищная, злая, опасная, но первой не кинется – если не подходить к ней близко. Если бы Вериола ничего не знала о двоюродной сестре – она не была бы опасна. Но судьба привела женщину в Далинар. Здесь ее мужу оставили наследство – и что же она видит? Лару Аэлену…
– Интересная сказка, – хмыкнул Диолат.
– Я тоже так думаю, – Яна подняла руки и хлопнула в ладоши. – Введите кайту Вериолу!
Выглядела Вериола не лучшим образом. Одежда помята, волосы растрепаны, руки связаны за спиной, чтобы ничего не выкинула, но даже так…
Взгляд светло-серых глаз обежал комнату, остановился на Аэлене и полыхнул неизбывной ненавистью.
– Ты!!!
И столько было в этом слове…
Но навстречу ей метнулся такой же яростный взгляд.
– Я!
Аэлена выпрямилась – и муж не старался ее удержать. Они стояли друг против друга, и как же не в пользу Вериолы было это сравнение. И дело было даже не во внешности, хотя и это…
В Аэлене было нечто неуловимое: в ней была порода, достоинство, равновесие духа. А у Вериолы была только ненависть. Но и глаза Аэлены сейчас сияли темными огнями.
– Сука! – выдохнула Вериола. – Ты, ты во всем виновата!
Один из стражников слегка двинул ей по затылку, чтобы не зарывалась. Аэлена выпрямилась еще резче.
– Ваша семья всегда взваливала на других свои грехи. Но ты не Гетанро, это радует. Ты – дворняжка, никто. Ты – гнилая ветвь, и бабушка не зря от вас отказалась!
– Она не отказывалась!
– Ошибаешься! В тот страшный день она прозрела, и дальше все было только страшнее. Она уже не могла обманывать себя. Именно поэтому она развязала мне руки, именно поэтому не захотела видеть Финара. Не простила. Не сказала вслух, но и не простила.
– Ты лжешь!
