– Я задаю слишком личные вопросы. Простите.

– Вовсе нет. – Он только что делился со мной самым сокровенным. Не уверена, что даже Винсент знает о том, что Альберт рассказал мне. – Мой муж… между нами нет ничего общего.

Кроме исступленного притяжения, о котором даже вспоминать стыдно.

Мы кружились, кружились, кружились, но я не забывала смотреть в сторону Анри и леди Джейн. Сегодня на ней было легкое абрикосовое платье. Шарф, прикрепленный декоративными булавками с жемчужинами, струился над пышными формами газовым облаком. Ее глупое хихиканье раздражало до зубовного скрежета: почему одни женщины смеются красиво, а другие как недобитые лягушки квакают?

– Он часто оставляет вас одну?

– Целыми днями рядом.

– Вальс вот-вот кончится. Как вы смотрите на то, чтобы продолжить разговор во время второй кантрели?

Кантрель – веселый быстрый танец, со сменой партнеров. Первая будет сейчас, а вторая еще через несколько танцев. Не уверена, что в ее бешеном ритме нам удастся что-нибудь обсудить.

– Буду рада.

– Это я был рад танцевать с вами. – Музыка стихла, Альберт поцеловал мне руку и отвел к Анри, который только что вручил леди Джейн ее матушке. Лорду Фраю он небрежно кивнул, мне же достался жесткий взгляд, который вонзился в сердце точно кардонийский стилет. Можно подумать, это я швырнула его в ледяную воду, а после угрожала расправой.

– Похоже, тебе здесь нравится, – голос мужа непривычно сочился ядом.

– Это вы привезли меня сюда.

– А заодно заставил танцевать с прихвостнем твоего брата.

– Можно подумать, вас это волнует.

Глаза Анри недобро сверкнули.

– Танцуем?

– Танцуем!

Пары выстроились друг за другом, грянула музыка. Мы стремительно шагнули вперед, подчиняясь общему ритму.

– Не смейте называть лорда Фрая прихвостнем, – пришлось понизить голос, чтобы идущие сзади не могли услышать.

– Хорошо, пусть будет ручная пиранья.

– Кто-о-о?!

Мы ушли в сторону, резкий поворот – и возвращение. Если честно, этот танец мне никогда особо не удавался, но Анри двигался так четко и быстро и вел так уверенно, словно всю жизнь только и делал, что танцевал кантрель. Оно и неудивительно, танец-то вэлейский.

– Пираньи – это такие рыбки. За пару минут могут обглодать до скелета.

– Я знаю, кто такая пиранья!

– Конечно, ты же только что с ней танцевала.

Мы вскинули руки, пропуская идущие за нами пары в арку, еще один поворот – и я оказалась в руках хозяина праздника, барона Мэрринга.

– Чудесно выглядите, графиня! – Какая же потная у него ладонь, перчатку выжимать придется!

– Благодарю.

Пары продолжали порхать по залу в сумасшедшем ритме кантрели.

– Вам очень идет это платье.

Платье как платье – одно из тех, что сшила портниха Луизы. Терракотовое, простого покроя, с короткими рукавами-воланами, украшенными тонким золотистым кружевом. Талия подчеркнута широким поясом, но больше ничего лишнего – ни нахлестов, ни присборенных волн. Взгляд Мэрринга по-воровски нырнул в мое неплохо обозначившееся квадратным вырезом декольте, и я от души наступила ему на ногу. Барон скривился, я же сделала большие глаза:

– О, простите! Я такая неловкая.

Среди танцующих справа я заметила и Анри с Камиллой Уитмор: вот уж кто не заморачивается по поводу откровенности нарядов несмотря на возраст! Стараясь унять стремительно поднимающееся раздражение, я вместе с бароном нырнула под вскинутые руки, ушла в сторону и оказалась партнершей графа Уитмора. Интересно, они вообще ни одного бала не пропускают? А вот Альберта среди танцующих нет. Куда он подевался?