– Присмотрись.

Я последовала его совету: да, леди Айрин рыженькая, но цвет волос не такой яркий, как у Луизы, к тому же она немного пышнее, разве что ямочки на щеках действительно напоминают мою будущую сестру. Ее улыбка тем не менее казалась приклеенной к лицу, положив руку на локоть графа, она кивала подходящим, принимала поздравления, но глаза оставались грустными. Возможно, потому, что жених старше ее лет на двадцать.

– И тоже не в восторге от выбранного отцом супруга.

И об этом уже знает!

Да, у Луизы и Винсента поначалу не заладилось. Она отказалась за него выходить, больше того – сделала это прилюдно и причинила ему боль. В обществе появился лишний повод для сплетен: их имена трепали во всех газетах, он же старательно делал вид, что для него расставание с Луизой не значит ровным счетом ничего. Но я хорошо помню, как он выбирался в лес и пропадал там часами. Только всполохи боевой магии армалов были видны над деревьями. После таких прогулок он возвращался в Мортенхэйм не человеком, а тенью. Я хотела бы забрать эту боль, но Винсент в те месяцы никого к себе не подпускал. Даже меня. И тогда я сделала единственное, что могла, – возненавидела эту своенравную девчонку.

– Находите это забавным?

– Отнюдь. Просто некоторые женщины предпочитают вселенские драмы возможности узнать человека, с которым их свела судьба.

Я хмыкнула и взглянула на него – только инея на губах не хватает для полноты картины. Несмотря на солнечную внешность, внутренний холод Анри – нечто невероятное. Умеет обдать так, точно ты зимой в озеро окунулась.

– Возможно потому, что в Энгерии мнение женщины мало кого волнует.

– Или потому, что в несчастье есть своя особая прелесть.

Я приподняла брови:

– Объяснитесь, милорд.

– Легко. Несчастному человеку прощается все, со счастливого спрос иной.

Мы наконец-то поздравили будущих супругов и отошли. День сегодня выдался ветреный, длинные волосы то и дело прилетали в глаза, приходилось постоянно их убирать. Ничего не поделаешь, Анри настоял, чтобы я не делала высокую прическу, в итоге мы с Мэри соорудили нечто сносное, хотя и слишком миленькое для меня: две пряди обрамляли лицо, еще несколько были подхвачены на затылке заколкой, но остальные свободно струились по плечам и спине.

– Граф. Миледи. – К нам приблизился Альберт.

Времени прошло всего-ничего, раньше мы могли не видеться и того дольше, но сейчас словно минула целая вечность. Я смотрела на него и не могла отвести взгляд. Против беспечной фривольности Анри – неизменная подтянутость и строгий костюм. Я уже почти забыла, что нормальные мужчины носят шейные платки, застегнутые на все пуговицы жилеты, сюртуки и парадные фраки.

– Лорд Фрай.

Если бы голосом можно было резать металл, Анри бы хватило одного короткого слова на самое прочное литье.

– Как вам Лигенбург? Заметил, вы со многими подружились.

– Вы очень наблюдательны.

– Каюсь. То, что вам оказали столь теплый прием, целиком и полностью ваша заслуга.

– Ваша любезность не знает границ.

Учтивый тон, но разговор больше напоминал дуэль. От воображаемых шпаг искры летели в разные стороны, заставляя даже меня чувствовать их обжигающие уколы. Да что с ними такое?

– Господа, прошу всех в дом! – донесся громкий голос лакея. Шуршание платьев, взволнованные голоса дам – вот-вот начнется бал, а после состоится легкий ужин.

– Вы позволите пригласить вашу жену на первый танец?

– Если она того пожелает.

– Миледи?

После той ссоры я буду счастлива избавиться от общества мужа хотя бы на несколько минут.

– Буду рада.

Анри передал мою руку лорду Фраю и направился к дому. Недовольным он не выглядел, равнодушная насмешка в глазах была адресована не кому-то из нас, скорее, миру в целом.