злилась. Не злилась, а злюсь. Правильнее будет сказать – я в бешенстве!

– На нас все смотрят!

– У них есть глаза, прости им это упущение. И прекрати вырываться.

Я судорожно вздохнула и притихла, позволяя увести себя в холл. Здесь было потише, никто не сновал туда-сюда, приглушенный свет газовых светильников рассыпался над узорчатым паркетом и синей, как предрассветное небо, оттоманкой у самых дверей. Мы укрылись в нише под лестницей – там, где нас не могли заметить проходящие мимо гости. Анри держал меня за руки и смотрел в глаза, мне же хотелось позорно разреветься. Напряжение схлынуло, взамен пришло осознание того, что случилось в библиотеке. Теперь я только чудом не тряслась от холода. Все, Тереза, хватит сопли разводить. Ничего страшного не произошло.

– Почему у тебя мокрые волосы?

Оказывается, мерзну я вовсе не из поэтических причин, а потому что меня окатило дождем.

– Я вылезала в окно, – угрюмо заявила я. – Точнее, не вылезала, а высунулась. Наполовину.

– Зачем?

Вместо ответа я протянула ему конверт. Взгляд его упал на печать, но Анри не изменился в лице: в отличие от Винсента он никогда не хмурился. Только глаза стали морозными и жесткими.

– Что это?

– Не представляю. Это подбросили в библиотеку, где я отдыхала.

Анри плотно сжал губы, а руки под моими пальцами напряглись. Всевидящий, я же совсем не знаю этого человека. Ровным счетом ничего, даже почерка его не видела. Не думаю, конечно, что он стал бы писать мне записки. И уж тем более он не может использовать магию.

– Когда это случилось?

– Минут двадцать назад. Я уже собиралась уходить, но окно открылось само. – Про то, что мой загадочный поклонник бросался на стекло как взбесившийся пес на дверь, я упоминать не стала. Слишком дико это было. Дико и страшно. – Точнее, не само, в саду кто-то был, и этот кто-то воспользовался магией искажения.

Анри приподнял брови.

– Знаю, как это звучит. Можете считать меня сумасшедшей.

Магия искажения пространства – древнее знание армалов. Настолько древнее, мощное и опасное, что даже мой брат с ним не связывался. Она отнимает очень много сил, изумрудное свечение возникает из-за того, что в пространстве происходят разрывы. С помощью нее можно создавать сокрушительные боевые заклинания, миражи или запросто коснуться человека, находясь на другом конце города.

– Я не считаю тебя сумасшедшей.

И на том спасибо.

– Просто пытаюсь понять, что произошло.

А уж я-то как хочу это понять!

Анри пристально смотрел на меня – так, словно ждал продолжения.

– Я накинула паутину, и он отступил.

– Вы – что?

Я прикрыла глаза. Можете не продолжать, такими темпами скоро весь Лигенбург будет знать, что я некромаг. Основное отличие некромага от некроманта – боевая магия и умение ставить щиты. Некроманты способны поднять зомби, но подпитывать его, как я Луни, им просто не хватит сил. Заклинания разложения они создавать могут, конечно, но для этого им придется сильно попотеть. Собственно, поэтому большинство некромантов – следователи-аналитики.

– Ладно, – Анри спрятал конверт и привлек меня к себе. В его сильных руках было спокойно, но я вырвалась и отступила.

– Что вы делаете? Это письмо для меня!

– Вернемся к этому разговору позже. Бал в самом разгаре.

Он удивительно мягко взял меня под локоть, но тут накатила обида: дурацкая, горькая. Вспомнились все эти разговоры, девицы в их миленьких платьицах – очаровательно-приторные. И Анри со своими чувственными улыбочками, воркующий с Люси Дижон. Интересно, с леди Джейн он тоже так себя ведет? И с Камиллой Уитмор?

– Я туда не вернусь, – я решительно вырвалась. – Вы превратили меня в посмешище.

Он едва уловимо приподнял брови:

– Чем же, позволь узнать?