граф подоспеет. У него артефакт, настроенный на защиту дома, он уже в курсе. Скоро будет здесь.

Парень закрыл нос рукавом, глаза его сверкали решимостью, уголки губ едва уловимо подрагивали. Он подтолкнул меня к тумбочке, напряженно вглядываясь в дверной проем, из которого клубами валил дым. Я плеснула на платок водой из графина, прижала мокрую ткань ко рту и бросилась к гардеробной. Едва успела прикрыть двери, когда услышала знакомый голос, певуче растягивающий слова:

– Сюрпри-и-из. Не думали, что я решу заглянуть лично? А я мимо проходил, такая чудесная ночь… Хотя… Вру. Просто давно хотел размазать вас по стенке.

– Эльгер, остановись. Ты не понимаешь, что творишь.

– Да ну?

Сердце, глупое, тише! Ну тише, тише, пожалуйста, тебя даже в Мортенхэйме слышно! Я приникла к щели между дверями, глядя на вошедшего. Ростом с меня или даже немного ниже. Волосы цвета неразбавленного кофе, цвет глаз в темноте не различить. Седая дымка плавно обтекала его и вползала в комнату. Гийом держал Эрика на прицеле – мрачный, сосредоточенный, рука его совсем не дрожала. Хотя в коридоре языки пламени уже лизали стены.

– У, Тесса… сколько у тебя защитников! Там внизу уже валяется один белобрысый идиот, – он фыркнул и вскинул обожженную ладонь, покрывшуюся волдырями. Так ребенок мог показывать матери царапину или ссаженную коленку. – Представляешь, собирался со мной сражаться.

Лицо Гийома исказилось, словно от боли, на скулах заиграли желваки. Мне показалось, что он сейчас нажмет на спуск, но… нет.

– Так! – Эрик хлопнул в ладоши. – Чудненько тут с вами болтать, но… Я потушу, не возражаете? Дышать нечем.

В темноте замерцали изумрудные искорки, дым стремительно таял: магия искажений поглощала огонь. Спустя пару минут о пожаре напоминал только запах горелого дерева.

– Тянем время, значит… – Он посмотрел в сторону гардеробной, и я отпрянула: слишком резко, чудом не зацепив обувные коробки. Ладони вспотели, дыхание прервалось рвущимся из груди кашлем. Я зажала руками рот, расширившимися глазами глядя в темноту. – Я знал, что де Ларне не станет сидеть на месте, поэтому оставил ему пару зацепок. Он сейчас за городом, торопится к нам и думает: успеет – не успеет. Успеет… не успеет… Как думаешь, Ги?

Фамильярность прозвучала грязнее ругательства.

Негромкие шаги, стук каблуков по полу.

Усилием воли я заставила себя снова податься вперед, взглянула в щель: путь свободен, Эрик прошел в комнату.

– Стой на месте! – прорычал Гийом.

– У-у-у, какой грозный. Станешь в меня стрелять? Солнечный мальчик тебе лично голову открутит – нельзя расстраивать папочку! Если папочка расстроится, он вышвырнет вас всех к демонам собачьим. Хорошо если просто вышвырнет… Знаешь, что герцог де ла Мер делает с неугодными, милашка?

Эрик поднес сложенные ладони к лицу, я же распахнула двери гардеробной и бросилась в коридор. Грохот выстрела за спиной слился с отголосками магии. Я обернулась, чтобы увидеть, как изумрудное мерцание поглотило пулю. С ядовито-зеленым свечением пространство за спиной парня разорвалось.

– Сзади! – сдавленно прохрипела я.

Поздно: Гийом дернулся, как от сильного удара. Предназначавшаяся Эрику пуля прошла в одну точку пространства, чтобы выйти в другой и ударить в спину. К горлу подкатила тошнота, я попятилась, глядя, как на рубашке парня расплывается кровавое пятно. Потоком магии Эрик швырнул Гийома о стену: глухой удар и жуткий хруст ломающихся костей звучал в моих ушах вместе с гулким уханьем сердца – наверху, под самым саднящим горлом. Парень навзничь рухнул на пол, попытался перевернуться, дотянуться до револьвера, но застонал так, что меня саму скрутило отчаянной болью.

– Минус два, – радостно сообщил Эрик и повернулся ко мне. – Милая… Ты сейчас такая беззащитная. Такая же, как любая из никчемных слабеньких бабенок, но знаешь… это тоже заводит.

Его глаза – серые, сияющие, как серебряный жемчуг. Сумасшедшие. Расстегнутый темный пиджак и рубашка цвета сирени, мягкие черты лица, по-женски нежные губы. И светлая тонкая кожа – пожалуй, еще светлее моей.

Я опрометью бросилась в коридор. Спускалась быстро, вцепившись в перила, ступенька за ступенькой под босыми ногами, не глядя. От удушливого кашля на глаза наворачивались слезы. Неожиданно под ступней вместо нагретого дерева оказалось что-то теплое, мягкое и… живое? Я медленно опустила взгляд: короткие светлые волосы, разорванная рубашка. Жером лежал лицом вниз, неподвижно, и мой вопль оборвался сдавленным всхлипом. Прижимаясь к пахнущей гарью еще горячей стене, словно она могла