руке уже был прекрасный цветок лилии. Точно такой, какие росли у пруда, где играла с друзьями Нджай Ярмина.

Девочка захлопала в ладоши и засмеялась.

– Ещё!

– Нельзя!

– Почему? – Принцесса нахмурилась, будто цветок увял.

– Потому что, если творить чудеса постоянно, – Малькольм тяжело вздохнул, – они перестанут быть чудесами.

Принцесса на миг замолчала.

– Вы знаете, мой регент, тот дядька в красной тоге, что правит всеми от моего имени, – девочка лукаво покосилась на дверь за спиной мага, – он такой смешной! Хотите тайну?

– Да, моя юная повелительница!

– Он по ночам приходит ко мне в спальню и смотрит на меня, долго-долго, пока я не усну. Он не знает, что я его вижу. Слуги рано кладут меня спать. Гасят свечи и закрывают окна тяжелыми портьерами. Вот когда темно, он приходит и смотрит на меня. Сегодня ночью я подложила на это место банановую кожуру. Он не заметил и так плюхнулся, если бы вы видели, я чуть не умерла от смеха.

– Неужели?! – Ярмина от всей души рассмеялась, но магу было совсем не смешно. – Ну ладно, беги к своим друзьям, если что-то будет тебя пугать, просто громко позови меня, и я услышу.

– Спасибо, дядя Малькольм. – И юная принцесса с цветком в руке побежала к ждущим её в конце коридора детям, которые были рады, что им все-таки удалось сбежать от надоевших нянек.

Да куда он провалился, злился маг. Он уже хотел мысленно заглянуть за дверь, как услышал оттуда затухающий женский стон, потом более громкий и все стихло. Через пару минут показался разодетый Куруш. Он вытирал влажные руки бледно-розовым шелковым платком.

– Какие рабыни невкусные. Весь день все не так! – бросил регент Малькольму и по дороге швырнул смятый платок в руки склонившегося в три погибели гуркха.

Через час паланкин с лордом Курушем опустили около маяка, и они прошли в башню. Была уже почти ночь. Малькольм показал регенту голографическую систему снижения.

– Что это мигает и двигается с запада? – деловито спросил он.

– Это пепел. Нойоны закрывают небо над собой пеплом и наделяют его магическими свойствами, чтобы глаза Арагона слепли, попадая в него. Но ветер с океана им не остановить, и ошметки этих облаков иногда долетают сюда. Ангкора они не достигают, рассеиваются над заливом.

– Да, спасибо, что прояснили. Их чары не так уж сильны, верно?

– Пока не родился всесильный, – усмехнулся Малькольм.

– Что же, – хлопнул себя по коленке Куруш, – мне ещё надо вернуться во дворец, важные дела, так что поджигайте сами, я снизу посмотрю, – приказал он гуркхам и вышел.

В ту ночь новый маяк первый раз на тридцать миль вокруг осветил окрестности Ангкора.

– Хоть что-то он строит и для людей! – говорили жители о Куруше. Люди выходили на улицы и подолгу не ложились спать.

У Малькольма было странное ощущение, будто рядом какое-то зловонное болото и оно хочет его засосать. После того дня у мага стал пропадать сон, появлялись странные видения, природу которых он не мог понять даже из астрала, – это были будто проблески будущего. Когда на следующий день чародей пришел в Императорский дворец, ему привиделось, будто ступени парадного зала залиты кровью. Через миг – наваждение исчезло, но Малькольм не мог им пренебречь – он в тот же день велел ученикам со всей страны собраться в недостроенном храме сумрака и ждать здесь его решения. Маг чувствовал, что ему понадобится поддержка. Десмос Миридий тоже вдвое увеличил патрули на улицах Ангкора и впятеро охрану Императорского дворца. Но все это не могло изменить того факта, что демон Аш уже давно был в городе.

Состоящий их пепла, он был принесен сюда по кускам порывами западного ветра и теперь ждал сигнала своего хозяина, время от времени летая над городом, клубясь у костров, что ночью жгли стражники.

На следующий день первый советник регента Пол Вернон в «просторном» ящике для товаров, с деньгами и копией кристалла, взятой у Малькольма, тайно отправился в хордский порт Мохатур-Айдан и через неделю прибыл туда.

У Вернона был план – встретиться в Эрафии с верным Малькольму человеком и прорваться на самый верх, чтобы через короля Эдрика найти связи с истинными магами Севера. Пол Вернон отправился в далекое, долгое, рискованное путешествие совершенно не зная, чем оно может кончиться. У советника были и собственные мечты. При ведении переговоров Вернон хотел помянуть истинную