подскочил к Наталье и схватил её за руку, затем заглянул в глаза и, наконец, склонился к лицу. Я решила, что он поцелует бывшую «пациентку», но потом до меня дошло, что Григорий её попросту обнюхивал.

– Соколов, хватит приставать к девушке, – потребовал вошедший в допросную Юдин. – Наталья Сергеевна, прошу прощения за поведение нашего судмедэксперта. Было необходимо, чтобы вас осмотрел врач.

– Врач? – эхом переспросила Наталья.

– Я проводил вскрытие вашего тела, – интимно прошептал Соколов.

Как там он сказал? С ней было приятно работать? Судя по явному интересу, с которым любознательный рыжик пялился на Миронову, он был не прочь провести повторный осмотр, и как можно быстрее. Надеюсь, Юдин догадается выставить его, пока не дошло до смертоубийства. Наталья вздрогнула и прижала руку к груди; похоже, некромантка только сейчас сообразила, кто совсем недавно копался в её внутренностях.

– Филипп Юрьевич, наша жертва скорее мертва, чем жива, – доложил Соколов.

– Спасибо, можешь быть свободен.

– Если я ещё понадоблюсь… – Гришка продолжал топтаться у двери, уходить ему не хотелось.

– Не понадобишься, закрой дверь с обратной стороны, – отрезал Юдин.

– Суровый у нас начальник, но вы не бойтесь, он, в отличие от вампиров, не кусается, – напоследок ввернул судмед.

– Прошу прощения за поведение своего сотрудника. Он должен был…

– Убедить меня, что я не дышу? Уверяю вас, я заметила это и без его обнюхивания. – Наталья грациозно опустилась на стул.

– И в то же время вы продолжаете утверждать, что не являетесь нежитью? – Филипп сел напротив неё и разложил на столе фотографии с места преступления.

Наталья равнодушно покосилась на него.

– Почему вам так важно убедить меня в том, что я мертва?

– Потому что вы попросили защиты. А я не смогу обеспечить её тому, кто не осознает собственное состояние. Я понятно выразился?

– Вполне.

– Тогда ваша очередь отвечать на вопрос. Как, по-вашему, это произошло?

– Я – маг, – произнесла Наталья таким тоном, словно это что-то объясняло.

– Знаю. Ваша стихия – Огонь.

– Верно, но и способности к Тёмному искусству имеются. Вот я и возомнила, что смогу разобраться во всём сама. Глупо, правда? Результат, как говорится, налицо, точнее – на лице.

– Вы не ответили на мой вопрос.

– За ходом ритуала перерождения должны были присматривать двое. Обещайте, что не станете привлекать к ответственности того человека, чьё имя я сейчас назову. Мне нужны гарантии…

– Моего слова вполне достаточно. Я обещаю, что Елизавете Ворониной не будет предъявлено обвинение в сокрытии информации.

Наталья вымучила улыбку:

– Спасибо.

– Как долго к этому времени вы находились в трансе? – продолжил допрос Юдин.

– В понедельник в полночь истёк третий день.

– Насколько я понял, Николай присматривал за вашим телом и обеспечивал охрану.

– Не только. Он должен был также делать мне инъекции одного препарата. В его состав входит наркотик, мне бы не хотелось уточнять название.

– Хорошо. Продолжайте, – кивнул Юдин и сделал очередную заметку.

В глазах Мироновой появился торжествующий блеск. Она искренне полагала, что ей удалось увести разговор в сторону, и не понимала одного: Филипп не стал заострять внимание на препарате, потому что уже знал его состав. В противном случае он бы так просто не отступил.

– Не представляю, что ещё может вас заинтересовать, – Миронова кокетливо улыбнулась.

Я считала, что в нынешнем состоянии Наталья могла вызывать лишь чувство жалости, но пришлось признать, что даже сейчас она была хороша. Если представить на мгновение, что тёмные пятна и тон кожи – всего лишь грим, то можно сказать, что из