— Ну поставим на место.

— Теперь не поставим, это непростой компас. Это… Это… А… неважно уже…

— Эти вертикальные рули что, как крылья работают?

— Какие крылья?

Не найдя в местом языке слов «самолет» или «аэроплан», я пояснил:

— Если рули поднять, то при движении вперед будет действовать подъемная сила?

— Ну да, я об этом и говорю. Чем сильнее их задерешь, тем быстрее подъем. Ну и от тяги зависит, мотор в таком деле много значит. Леон, а почему вас называют демоном?

— Мюльс, ты уверен, что сейчас лучшее время для разговоров на мистические темы? Может, все же вернемся к дирижаблю?

— А чего к нему возвращаться? Если мы на старте не уйдем вверх, то рухнем вон там, где-то за стеной. А если не рухнем, на тяге успеем уйти высоко. Там сбросим обороты и попробуем без компаса в темноте держаться курса. До рассвета немного ждать осталось, утренняя звезда уже поднимается, можно будет по ней ориентироваться. Грубо, конечно, точности никакой, но что нам теперь остается? Полетим со снижением, крейсерским ходом, при перегрузе только так и можно. Но если хорошую высоту успеем набрать, до земли снизимся часа через полтора, а может, и больше. Главное, на встречный ветер не нарваться.

— До Такоса долетим?

— Отсюда до него где-то сто с лишним мерных миль, может, и долетим, хотя вряд ли. Вообще-то все от ветра зависит и от высоты, которую набрать сумеем. Ну и от мотора, само собой. Похоже, эти варвары уже сломали все, что можно и нельзя, пора грузиться.

Автомобилей я водил великое множество, самых разных: грузовые и легковые, элитные спорткары и ржавые корыта. Не любитель мотоциклов, но и с ними знаком неплохо. Обучался пилотировать легкий одномоторник, но, как это у меня часто случалось, курс не завершил. Высококлассное воровство оплачивается хорошо, деньги нередко тратил на экзотических морях, так что опыт управления скоростными катерами и парусными яхтами тоже имеется. Однажды чуть было не угодил на подводную лодку: появился заказ прибрать к рукам скрытые на дне сокровища. Официально занятая в проекте их подъема фирма должна была все расчистить, и нам по договоренности с продажным сотрудником оставалось подойти темной ночью и прибрать все, что успеем. Но не срослось там что-то. К тому же для такого дела не вор нужен, а водолаз.

Сегодня я приобщусь к новому для себя транспортному средству, и этот факт меня не вдохновляет. К тому же я не сам по себе лететь должен, а в роли пассажироперевозчика. В гондоле дирижабля ради облегчения веса выломали все хлипкие перегородки, и теперь среди руин былого величия разместилось шесть десятков солдат. У каждого винтовка, у некоторых еще и револьвер тяжелый, вещевые мешки с личным барахлом, запасы патронов. Тяжеленный трофейный пулемет Грул оставить отказался, мотивируя свое решение редкостью и дороговизной такого оружия. В общем, для аппарата, никогда не поднимавшего более двух десятков пассажиров, нагрузка более чем приличная.

Попытка создать из солдат технически подкованную команду оказалась успешной лишь частично. Как я понял, бравых ребят набирали главным образом из крестьянских семей, так что выбор невелик. Если рядовой где-то когда-то познакомился с работой паровой молотилки — уже ценный кадр. Ну какая разница, что она не похожа на дирижабль ни с какого ракурса? Жалкие оправдания, бегом карабкайся на рабочее место, парень.

Мое рабочее место выглядело следующим образом: три металлические трубы с раструбами, несколько веревочных тяг и вмонтированный в стену громоздкий прибор для определения высоты. Называть этот тихий ужас альтиметром язык не поворачивался. Но спасибо, что хоть такой есть, и отдельное спасибо мордоворотам Грула за то, что не раскурочили его вместе с остальным хозяйством. С помощью всего этого барахла я должен отдавать приказы на посты. Многоопытный Мюльс, правильно оценив всю бездну моей неосведомленности, слезно умолял лишь об одном: четко вперед посматривать, примечая отклонения от курса.

Как в сложившейся ситуации на этот самый курс выходить, ни он, ни тем более я не представляли. Но так как для нас обоих на первом месте стояло желание убраться из тюрьмы куда угодно, мы этим вопросом сильно не озадачивались.

В общем, оценив весь этот примитивизм, я хотел было обессиленно завалиться в капитанское кресло, но вовремя вспомнил, что его, как и многое другое, безжалостно выбросили. Но не так уж обидно, потому как даже Грулу пришлось стоять.

Поручней, кстати, не осталось. И вообще в истерзанной гондоле мало за что можно было ухватиться. А я, руководствуясь мелкой местью, не стал никого предупреждать, что взлет скорее всего будет непростым.