поддерживают высоко вверху закопченные балки, и скрипят полы под ногами, потому что тысячи и десятки тысяч ног прошли по ним. Вот уж заведение так заведение. Едоков – множество, и служки так и снуют. Что же его хозяйка в услужении мается у Крафти, могла бы послать любого из подопечных?

Юайс взял Гаоту за руку и провел между столов, скамей и столбов в левый угол, поднялся на ступени и кивнул ей на скамью за столом из темного дерева.

– Хорошее место, – сказал он грустно. – Редко кто занимает, служки сюда не сразу добираются. А нам нужно немного времени. Ты ведь хотела помучить меня вопросами?

Гаота посмотрела на Юайса и подумала, как же она раньше раздражалась на его волосы, которые закрывали ему глаза. А теперь впору было радоваться, что она не видит его глаз. Тем более что предвестье вечера за окном обратилось внутри трактира сумраком.

– Тебя напугала монашка? – спросила Гаота.

– Огорчила, скорее, – пробормотал Юайс. – Меня сложно напугать. А монашка – плохая примета.

– Примета чего? – не поняла Гаота.

– Что вам рассказывал о верованиях в Ардане наставник Гантанас? – спросил Юайс.

– Их много, – пожала плечами Гаота. – В каких-то королевствах на них смотрят сквозь пальцы, в каких-то придерживаются одной веры, а прочих не приветствуют. Среди них есть запрещенные, потому как они служат…

Она замолчала, что-то кололо у нее в груди.

– Перечисли, – нахмурился Юайс.

– Опять учеба? – скисла Гаота.

– Знания, которые нужны нам теперь, – покачал головой Юайс.

– Гантанас интересно рассказывает… – прошептала Гаота. – Не так, как Бейд. Бейда никто не любит, потому что он сам никого не любит. Все удивляются, как он сумел пройти в Стебли, как пределы пропустили его, потому что он мерзкий. Талдычит постоянно это «Наставление о происшедшем» и требует, чтобы мы заучивали наизусть гимны во славу Нэйфа. А Гантанас…

– Я не спрашивал тебя о Бейде, – заметил Юайс.

– Я знаю, – кивнула она. – Но они говорят об одном и том же – разное.

– Это и хорошо, – улыбнулся Юайс. – Возможно, они смотрят на одно и то же с разных сторон?

– Не знаю. – Гаота поежилась, голод все-таки давал о себе знать. – В Ардане тьма храмов и орденов. Два самых больших – Храм Присутствия и Храм Нэйфа. Или Священный Двор Вседержателя. Храм Присутствия иначе называется Храмом Солнца, и у его служителей на груди красный диск. Его престол – в Тэре. Храм Нэйфа, чьи мантии у нас на груди, когда-то был его частью. Но когда погиб Нэйф, отделился от Храма Присутствия. Его престол – в Тимпале. Его знак – золотое колесо.

– Это все? – поднял брови Юайс.

– Ну, – Гаота наморщила лоб, – есть еще Храм Ожидания Воли Всевышнего, про который я не очень поняла, потому что он вроде того же Двора Вседержателя, но отдельно. Есть вовсе непонятный Храм Тасиула, что-то очень древнее, и поклонение вечному древу, и запрещенные храмы черной троицы и храм Проклятого. Зачем это все?

– Это не все, – качнул головой Юайс.

– Хорошо, – поджала губы Гаота и наклонилась к защитнику, зашелестела чуть слышно: – у меня «отлично» от Гантанаса по его наставлениям!.. Жаль только, что историю мы лишь начинаем учить, да и названия храмов и орденов Гантанас чаще лишь называет, но я перечислю даже те, о которых ничего не знаю. Орден черных егерей, Приют Окаянных, оставшийся единственным из бывших семи орденов, Скотный Двор, Черный Круг, Очаг, орден Молчания, Храм без храма!

– Отлично, – кивнул Юайс. – Хотя орден черных егерей – не орден, а братство. Очаг – это часть Черного Круга. Скотный Двор – не орден, а наверное, союз. А вот Храм без храма – это то, что нам нужно. По-другому он называется Храм Очищения. У него нет ни единого молельного дома, ни часовни, ничего. Есть только женщины, которые иногда вдруг словно сходят с ума, объявляют себя невестами Нэйфа, одеваются в черное и начинают бродить по Ардане. И уж ежегодное шествие без них не обходится никогда.

– Ну и что? – пожала плечами Гаота. – Что тут плохого?

– Ничего, – проговорил Юайс. – Но если у любого другого верования легко отыскать его предысторию и понять его основу, то в случае с Храмом Очищения этого сделать пока не удалось. Эти женщины готовы принести себя в жертву, и они периодически приносят себя в жертву. И что бы о них ни говорили, сами они уверены, что убивают себя не ради того, чтобы предстать у престола Всевышнего невестами Нэйфа, а для того, чтобы спасти Ардану от прихода Проклятого.

– Приносят себя в жертву, – поняла Гаота. – Мне не нравится это, но если им так хочется…

– Почему им так хочется? – спросил Юайс. – Как, не используя почти никакой магии, кроме собственной чистоты, они всякий раз оказываются там, где или начинаются отправляться обряды черной троицы, Дайреда, или… Или там, где случается явление, как в Гаре пятнадцать лет назад? Кто им