еще после ворожбы на площади у ратуши. Враг нашел слабое место, но… Не уверен, что эта не была быстрая магия с руки на руку.
– Фас? Чатач? – нахмурилась Глума. – Я обоих их знаю несколько лет. Так же как и Соса.
– Я не охотился с ними, – вздохнул Юайс, пошевелил освобожденной от наручей левой рукой, стал распускать ею завязи на вымазанном в крови котто. – Но знаю, что они не со вчерашнего дня в черных егерях. И все же настаиваю на осторожности. Не отходи от Гаоты, Глума. Ей опасность грозит в первую очередь. Что там случилось с порохом?
– Что с ним могло случиться? – крякнул Дойтен. – Поджег я этот порох.
– Задержка, – объяснил Юайс. – Я уже чувствовал холод погани, она подобралась слишком близко.
– Кресало пропало, – сказала Глума. – Оно было в мешке. Я проверяла. Сейчас его нет.
– Я не брал! – повысил голос Тьюв.
– Брось, Тьюв, – поморщился Юайс. – Ты ведь все понимаешь, Глума? Сначала огниво. Потом нож.
– Сос? – спросила она.
– Если Сос, то не своею волей, – задумался Юайс. – Ладно. В любом случае эта погань не сладила бы со мной, но ослабила бы меня еще сильнее. И унесла бы и всех черных егерей и Тьюва.
– Да, – закивал Тьюв. – Холодом обдало, как будто голым в снег бросило. И вдруг так сладко показалось…
– Спасибо, Дойтен, – сказал Юайс. – Ты вовремя сообразил, что делать. Теперь ты, Гаота. Что ты сотворила с поганью? Я уж во всяком случае тебя этому не учил. Я не наставлял по противостоянию этой мерзости.
– Учил, – всхлипнула Гаота. – Ты же сам говорил, что каждое твое слово – наука. Я каждое слово и ловила. Вот и сделала все, как и ты…
– И все же… – процедил сквозь зубы Юайс, потому что Тьюв и Глума стали бинтовать и стягивать ему грудную клетку. – Мне показалось что-то знакомое в твоем колдовстве, но…
– Помнишь, – Гаота размазала рукавом слезы, едва не оцарапала кольчужкой щеку, – помнишь свое первое наставление на крыше бастиона? Тогда Сиона напустила на тебя туман. А ты его заморозил и обратил в иней. Я все те твои заклинания почувствовала, услышала и запомнила. А эта погань так была похожа на туман!.. Я ее заморозила. Она упала и рассыпалась.
– Да, – расправил усы Дойтен. – Уж на что опасна Лиственная топь, но зимой там этой дряни не встретишь.
– А потом? – не отставал Юайс. – Что ты сделала потом? Все-таки это не туман был… Яд куда делся?
– Здесь, – неохотно прошептала Гаота и показала обожженную ладонь с отпечатавшимся рисунком от рукояти меча. – Оно бросилось на меня, а мне некуда было его деть. И я отправила его в свой меч.
– Глума, завяжи ей еще и ладонь, – покачал головой Юайс.
Они мотались на лошадях по городу всю ночь. Не оставили вниманием ни единой улицы, ни единого переулка, ни единого пустыря, ни единого двора. Так же точно обыскивали город и стражники. К утру отряд Юайса замкнул круг у кладбища. И среди могил не было даже следа обряда. Когда начался восход, отряд вернулся к ратуше. Опавшую листву прихватило морозцем, и она не шелестела под ногами, а хрустела.
– Что будем делать-то, господин судья? – хмуро посмотрел на Дойтена Буил.
– Когда не получается найти, обычно получается подождать, – предположил Дойтен и посмотрел на Юайса, словно ждал подтверждения своих слов. Тот оглянулся, устало присел на ступени ратуши. Правая рука его висела на перевязи.
– Через час – время зверя, – пробормотал Юайс. – Отпускай стражу, Буил. Оставь пару десятков человек, но и те могут вздремнуть… Где-нибудь в караулке; есть у них караулка?
– Какая караулка? – потер глаза Буил. – Мы в своем городе. Посидят в коридоре, не девушки же. Так что теперь? Пронесло? Или…
– Или, – процедил сквозь зубы Юайс. – Может быть, все-таки в замке?
Он посмотрел на Гаоту. Она вздохнула, но только замотала головой.
– Никакой магии. Если только в той непроглядной части.
– Там не может быть проведен обряд, – поморщился от боли в руке Юайс. – Магия не только не проникает туда, но и не выходит оттуда. Это не годится.
– Ничего, – твердо сказала Гаота. – Все как будто замерли…
– …перед грозой, – прошептал Юайс. – Во дворе Храма? Внутри Храма? На верхнем ярусе?
– Везде проверяли, – сплюнул Буил. – И на верхнем ярусе тоже. Я сам поднимался. Пусто! И арестанты все спят себе. Ну хочешь, еще проверим. А ну-ка, молодцы! – Мастер стражи ударил по плечам двух стражников. – Бегом наверх. Поднимитесь по лесам и крикните оттуда, что там?
Застучали сапоги по пустынной с утра площади. Первые лучи солнца осветили яркие краски карусели. Древняя часовня словно обновилась. Потянулись томительные минуты.
– Нет! – появился на краю верхнего яруса стражник. – Тут пусто! Ничего нет!
