В центре ослепительной белизны обнаруживается устройство длиной меньше миллиметра: гладкий предмет, похожий на кинжал, с узкими лепестками, торчащими из рукоятки. Вокруг тонкого, словно игла, кончика выгравированы лица. Продукт Соборности…
Кинжал-цветок продолжает двигаться. Даже в ускоренном времени среди бабочек-аватаров «Перхонен» он похож на осу, совершающую свой убийственный танец. Мелькающий луч создает стробоскопический эффект, он мечется по стенам каюты, оставляя за собой раскаленные шрамы. Луч поворачивается в сторону Миели.
«Перхонен» набрасывает на него сферу из ку-точек и повышает уровень энергии, связывающей искусственные атомы. Зеркальная сфера прыгает по каюте и начинает светиться.
Гоголы-стратеги передают результаты анализа в ее метамозг. Луч устройства производит
— Миели, — окликает ее корабль. — Он не…
Ку-сфера лопается. Кинжал пулей несется навстречу Миели. Она стреляет из гостгана, выпуская густое облако наноракет, но понимает, что опоздала. Устройство светящейся змеей лавирует между микроскопическими зарядами.
Сканирующий луч когтем скребет по телу Миели. Обезумевшая броня переходит к активным контрмерам. Кожа выбрасывает крошечные фейерверки, но это не помогает. Внутренности кипят и разрываются —
Она ожидала холодного отчуждения в этой битве, осознания того, что после ее смерти останется другая Миели. Но вместо этого непреодолимый страх сковывает ее мысли, несмотря на боевую сосредоточенность.
И она не сопротивляется.
Кинжал из бездны изменяет направление: лишь слегка задев ее щеку, он перемещается к беспомощному вору. Процессор Нэша, содержащийся в метамозге, выдает три возможных варианта, но ни один из них не годится.
Миели игнорирует рекомендации и освобождает вора от оков.
Перед ударом алмазного снаряда я едва успеваю моргнуть, как вдруг превращаюсь в бога. В не слишком могущественного бога, но все же я сознаю особенности оболочки из интеллектуальной материи, которая изображает человеческое тело, и свойства
Я только во второй раз получаю доступ к управлению им. В первый же момент меня поражают хитросплетения синтбиотических клеток вокруг алмазной основы, мощность термоядерного источника энергии в основании позвоночника и превосходные эмиттеры ку-частиц. Могучий мозг приводит меня в недоумение — мое собственное сознание в его сложнейшем лабиринте кажется невероятно малым, и какое-то время я просто брожу по его коридорам холодной логики и размышляю. План, который Пеллегрини невольно подсказала мне, тоже здесь, в виде мозаики, сложенной из взаимосвязанных фрагментов. Я изучаю его со всех сторон и даже что-то напеваю. Чего-то не хватает.
И тогда я слышу голос камня зоку, чувствительного к любым мыслям и потребностям. Я выражаю ему свое пожелание, и он превращается в недостающую часть, завершающую мозаику. Что-то подсказывает мне, что это неправильно, что я должен ощущать свою вину, но какой вред может быть от подобной красоты?
Я чувствую себя маленьким мальчиком, нашедшим на берегу красивые камешки. Я напеваю себе под нос. Я был бы счастлив навсегда остаться в своих мыслях.
Но издали доносится слабый голос, сигнализирующий о том, что моя плоть плавится, и о ярком, непереносимо ярком луче, который качается передо мной из стороны в сторону, словно часы гипнотизера. И с этим надо что-то делать.
Я начинаю двигаться. Мне кажется, что на меня надели огромную оболочку робота — громоздкую и неуклюжую. Тело не успевает за реакцией разума. Левая рука исчезает в белом огне: искусственная кожа, плоть и кости — все поглощает пламя. Метасущность моего тела спокойно сообщает, какое