— Я не назвал бы это так. Процесс сплетения намного сложнее, об этом тебе стоит поговорить с женщиной по имени Таваддуд…
— С женщиной, арестованной из-за тебя по обвинению в убийствах, которых она не совершала?
— Это неважно, просто неудачный пример…
— Ты намерен украсть его разум? Его душу? Его сущность?
— Я сказал бы, позаимствовать…
— Нет. Ни за что. Мы не можем этого сделать. Это означало бы переступить черту. Тебе придется поискать другой способ.
— Я не понимаю, в чем проблема?! — в раздражении восклицает вор. — Нам известно, что нужно Чену: его собственная детская версия. Вот мы и предоставим ему желаемое. Твоя работа ограничивается доставкой груза. А дальше — мое дело.
— Ответ отрицательный. Мы придумаем что-нибудь еще.
— Что-нибудь еще я пробовал
Миели встряхивает головой.
— Неважно. Мой народ мы так не поступаем. У нас…
— Твои сородичи не используют усовершенствования типа метамозга, не позволяют загружать себя в Тюрьмы «Дилемма», не убивают гоголов из гостганов, встроенных в руки, или лазерами с орбиты. Разве не так? Или они превращают себя в целые армии, а потом обрекают на смерть другие свои сущности? Пойми, ты давно переступила черту, мы оба это сделали, и обратной дороги нет.
— Жан ле Фламбер так не сказал бы, — говорит Миели.
— Возможно, я и не Жан ле Фламбер. — Вор обеими руками закрывает лицо. — Послушай, ставки очень высоки. Пеллегрини это необходимо. И это единственный выход для нас обоих. Это еще не все. Я кое-что увидел в Ларце, до того, как ты его сломала. И если это правда, то сама Система окажется на грани гибели, когда Чен получит желаемое.
— Наверное, лучше было бы не дожить до этого, — отвечает Миели.
А потом рядом с вором появляется белая фигура Пеллегрини.
— Немедленно прекрати этот спор, Миели. Мы продолжаем следовать плану Жана. Ты забыла, что бывает, когда ты отказываешься мне повиноваться?
Она поднимает руку, и кольцо на пальце сверкает холодным светом.
Миели закрывает глаза.
— Теперь я вижу, что вы оба собой представляете, — шепчет она. — Вы одинаковые. И никогда не изменитесь. Если вы изменитесь, то умрете. И вы всегда будете бояться Человека Тьмы.
Миели чувствует, как Пеллегрини проникает в ее разум, и ноги слабеют.
— Прости, «Перхонен», — произносит она.
А потом исполняет фрагмент песни, сотворившей корабль, последнюю ноту, мелодию гибели. Механизмы «Перхонен» подчиняются, и по всей Системе распространяется крик.
Миели видит, как Пеллегрини освобождает вора от оков и пытается скрыться. А вор бледен и смотрит на нее со слезами на глазах.
Нападает Охотник. Лучи света пронзают «Перхонен». Существа-клинки повсюду. Один из них зависает перед Миели, его острое лезвие — как последняя нота ее песни.
