Ох, ты ж черт.
— Можешь думать и говорить, что хочешь, Михаэль…
— Какая щедрость!
— …но чем скорее ты поймешь всю серьезность сложившейся ситуации, тем лучше будет для тебя. — Ледяным тоном произнес мужчина. — Ты можешь ненавидеть меня, можешь призирать. Можешь строить из себя оскорбленную и несчастную жертву, причитать и обвинять меня и жестокую судьбу. Все что хочешь, если тебе станет легче. Но когда ты очнешься и поймешь, что тебе нужна помощь, ты придешь и попросишь меня о ней.
— Да… да… да как ты смеешь еще говорить подобное?! — Прошипела Михаэль, удерживая себя на месте.
Она не доверяла себя до такой степени, чтобы добровольно к нему приближаться. К тому же, причинить ему боль, означало причинить ее себе. В этом теперь не было ни малейшего смысла.
— Тебе нужна помощь. — Продолжил спокойно Дэймос, словно не замечая ее ярости. — Тебе не справиться самой с…
— Помощь?! Ты мне уже помог! С меня довольно!
— …тем, на что уходят десятилетия. К тому же, рожденным с этой силой, обучение дается намного легче, в отличие от такого уникального случая, как ты. Даже сейчас, пока ты себя жалеешь, энергия растет и совсем скоро она разрушит тебя изнутри, если ты не позволишь мне помочь…
— Мне от тебя нужно лишь одно! Чтобы ты убрал это мерзкое клеймо с моей спины!
— …или если не будешь питаться. — Миша резко замолчала, поперхнувшись вдохом. — Позволь мне покормить тебя, Михаэль.
— Не… нет уж, сама справлюсь.
— Ты до сих пор не поняла, что обычная еда не подходит тебе?
— От тебя я ничего не приму в любом случае.
— Неужели. — Голос звучал на удивление спокойно. Хотя, разве это нелогично? Ведь отныне именно она зависела от него целиком и полностью. — Хорошо, я понял тебя. Твоя гордость — не та вещь, которую я могу сломать. — Теперь настала ее очередь говорить «неужели». — Просто помни, что я с удовольствием дам тебе все, о чем ты меня попросишь. — Прежде чем она открыла рот, мужчина продолжил: — Кроме «свободы», конечно. Ты свободна, Михаэль, делай что хочешь, но только здесь, рядом со мной.
— Строишь из себя благодетеля, посадив меня на цепь. Аплодирую стоя.
— Если хочешь узнать, что на самом деле означает «посадить на цепь», навести Джейме Уорона. — Пробормотал Дракон, проходя мимо нее к двери. — Будь как дома, Михаэль.
— Да ты издеваешься! — Рявкнула она, смотря в его удаляющуюся спину. — Я не хочу быть здесь как дома, понял! Отпусти меня, черт тебя дери! Не игнорируй меня! Дракон! Ты слышишь?! Не смей так поступать со мной! Ты не имеешь на это никаких прав! Ты не смеешь…
— Прошу, айна (почтительное обращение к женщине). — Заявила не без надменности местная служанка, ставя перед Мишей на стол главное блюдо.
Осмотрев искусные, изящные деликатесы местной кухни, Михаэль медленно сглотнула. Она точно знала: в прошлом, она бы смотрела на блюда из здешних овощей, дичи и домашней птицы с аппетитом и предвкушением. Теперь изыски кулинарии не прельщали ее нисколько. И это проблема.
Взяв в руки приборы, девушка глухо поблагодарила прислугу, которая поспешила удалиться, оставив Мишу наедине с неуверенностью и бесполезным упрямством. Она ведь знала что ничего путного из этого не выйдет.
С тихим вздохом, Михаэль разрезала мясо, поднося маленький кусочек ко рту. Пытаясь убедить себя в исключительных вкусовых качествах блюда, вспомнить, какими аппетитными ей казались в прошлом мамины отбивные, девушка торопливо проглотила мясной ломтик. Чтобы уже через полминуты зайтись приступом кашля, торопливо запивая все вином. Вино и вода — единственно, что она могла себе позволить из «нормальной» пищи. Но они утоляли жажду лишь на мгновение, являясь теперь не необходимостью, а скорее… привычкой, от которой было трудно избавиться.
Отодвинув тарелку, Миша обхватила руками голову.
Еще один день и она точно сорвется. И это будет провалом, сокрушительным поражением. Если она обратиться к нему с просьбой, это будет подобно подписи согласия под тем, что он отныне ее господин.
При мысли о том, что ей придется отныне пить чужую кровь к горлу подкатила тошнота. Боги, да за одно то, что Дракон подвергает ее подобному, она имеет все права его ненавидеть!
Подняв голову и открыв глаза, Миша посмотрела на свои руки.
Северный дракон, значит?
Подобная мысль вызывала ироничную ухмылку. Для нее драконы были могущественными, несокрушимыми, кровожадными и бесконечно гордыми монстрами. Очевидно, что в ней не наблюдается ни один из этих пунктов. А эта ее сила, о которой говорил Дэймос, не давала о себе знать в течение этого
