— Ты вынужден был. — Ее зеленые глаза заблестели.

— Я никогда не хотел быть вампиром, — сказал Саймон, не совсем понимая, зачем он рассказывал это этой странной женщине. — Я хотел нормальной жизни. Узнав, что я Светоч, я подумал, что могу иметь ее. Или, по крайней мере, некое подобие ее. Я могу ходить в школу, могу жить дома, видеть свою маму и сестру…

— До тех пор, пока не сядешь есть с ними, — сказала Камилла. — До тех пор, пока скрываешь свою потребность в крови. Ты никогда не питался чем-то чисто человеческим, так ведь? Только кровью из пакетов. Несвежей. Животной. — Она сморщила нос.

Саймон подумал о Джейсе, и быстро отбросил эту мысль прочь. Джейс был точно не человеком.

— Нет, ни разу.

— Будешь. И когда сделаешь это, уже не забудешь этого. — Она наклонилась вперед, и ее бледные волосы коснулись его руки. — Ты не можешь вечно скрываться свою истинную сущность.

— Какой подросток не лжет своим родителям? — спросил Саймон. — В любом случае, я не понимаю, почему вас это волнует. Вообще-то, я по-прежнему не понимаю, почему я здесь.

Камилла наклонилась вперед. Когда она сделала это, вырез ее черной блузки обнажился. Будь Саймон все еще человеком, он бы покраснел.

— Позволишь мне посмотреть на это?

Саймон практически чувствовал, как его глаза выскакивают из орбит.

— Посмотреть что?

Она улыбнулась.

— На метку, глупый мальчишка. На Метку Странника.

Саймон открыл свой рот, затем снова закрыл. Откуда она знает? Очень немногие люди знали о метке, которую Клэри нанесла ему в Идрисе. Рафаэль дал понять, что это смертельная тайна, и Саймон относился к этому именно так.

Но глаза Камиллы были очень зелены и настойчивы, и по какой-то причине он захотел сделать то, что она от него хотела. Было что-то в том, как она смотрела не него, что-то в музыке ее голоса. Он протянул руку и убрал свои волосы в сторону, обнажая лоб для ее осмотра.

Ее глаза расширились, губы разомкнулись. Она слегка коснулась пальцами своего горла, будто проверяя несуществующий там пульс.

— Ох, — сказала она. — Как тебе повезло, Саймон. Какая удача.

— Это проклятье, — сказал он. — Не благословение. Вы же знаете это, верно?

Ее глаза вспыхнули.

— И сказал Каин Господу: Мое наказание больше, чем я могу вынести. Это больше, чем ты можешь вынести, Саймон?

Саймон откинулся на спинку стула, позволяя волосам снова упасть на место.

— Я могу вынести это.

— Но не хочешь. — Она провела пальцем в перчатке, по краю винного бокала, ее глаза все еще были устремлены на него. — Что, если я могу предложить тебе способ, как превратить то, что ты расцениваешь как проклятье в преимущество?

Я бы сказал, что ты, наконец, добралась до причины, по которой притащила меня сюда, и что это только начало.

— Я слушаю.

— Ты узнал мое имя, когда я сказала его тебе, — сказала Камилла. — Рафаэль упоминал меня прежде, так ведь?

У нее был акцент, очень слабый, который Саймон не мог распознать.

— Он сказал, что вы глава клана, и он просто руководил ими, пока вас нет. Замещая вас как… как вице-президент или что-то вроде этого.

— Вот как! — Она слегка прикусила свою нижнюю губу. — На самом деле, это не совсем верно. Мне бы хотелось рассказать тебе правду, Саймон. Мне бы хотелось сделать тебе предложение. Но вначале ты должен пообещать мне кое-что.

— И что же?

— Что все, что мы здесь обсудим этой ночью, останется в тайне. Никто не узнает. Ни твоя маленькая рыжеволосая подружка, Клэри. Ни одна из твоих подружек. Никто из Лайтвудов. Никто.

Саймон откинулся на спинку стула.

— А что, если я не хочу обещать?

— Тогда ты можешь уйти, если хочешь, — сказала она. — Но при этом ты никогда не узнаешь, что я хотела тебе сказать. И это будет меньшим, о чем ты пожалеешь.

— Мне любопытно, — сказал Саймон. — Но не уверен, что мне это интересно.

«В ее глазах были маленькие искорки удивления и веселья, а возможно», — подумал Саймон, — «даже немного уважения».