оставаться в одном месте может показаться тусклым заключением после многих, многих лет.

— И как долго ты считал, что сможешь скрывать все это? — спросил Люк.

— Так долго, как только смогу, — сказал Рафаэль. — До этих пор, судя по всему, — он отвернулся от них и посмотрел в окно на мерцающую ночь.

Люк прислонился к одной из книжных полок. Его несколько позабавило то, что он оказался возле секции перевертышей, заполненной рядами книг об оборотнях, нага, китсунах и селках.

— Возможно, тебе покажется интересным то, что о тебе она рассказывала почти то же самое, — сказал он, опуская момент, кому именно она это рассказала.

— Я думал, что она покинула город.

— Может и так, но она вернулась, — ответила Мариза. — И ее больше не удовлетворяет человеческая кровь, судя по всему.

— Я не знаю, что мне ответить, — сказал Рафаэль. — Я пытался защитить свой клан. Если Закон должен наказать меня, значит я приму наказание.

— Мы не заинтересованы в том, чтобы наказывать тебя, Рафаэль, — сказал Люк. — По крайней мере, пока ты готов сотрудничать.

Рафаэль снова повернулся к ним, его глаза горели.

— Сотрудничать в чем?

— Мы хотим схватить Камиллу. Живой, — сказала Мариза. — Мы хотим допросить ее. Нам нужно знать, почему она убивала сумеречных охотников — в частности, этих.

— Если вы действительно верите, что сможете осуществить это, надеюсь, у вас есть очень хитрый план, — в голосе Рафаэля смешались забава и презрение. — Камилла коварна даже в сравнении с нашим видом, а мы очень коварны.

— У меня есть план, — сказал Люк. — В нем фигурирует Светоч. Саймон Льюис.

Рафаэль скорчил гримасу.

— Он мне не нравится, — сказал он. — Я бы не хотел быть частью плана, который основан на его привлечении.

— Ну, — сказал Люк, — очень жаль, но тебе придется с этим смириться.

«Глупая» — подумала Клэри. «Глупая, что не взяла зонт». Слабая морось, о которой ее с утра предупредила мать, превратилась практически в ливень к тому моменту, когда она добралась до бара «Альто» на Лоример-стрит. Она протолкнулась через толпу курящих на тротуаре людей и с благодарностью вошла в теплый бар.

«Millennium Lint» были уже на сцене, парни били по своим инструментам, а Кайл впереди сексуально рычал в микрофон. Клэри на секунду почувствовала удовлетворение. Это благодаря ее влиянию они вообще взяли Кайла, и он определенно заставил их гордиться.

Она осмотрела помещение, надеясь увидеть Майю или Изабель. Она знала, что не увидит обеих, потому что Саймон был осторожен и приглашал их только на разные концерты. Ее взгляд упал на стройную фигуру с черными волосами, и она пошла к столику, но остановилась на полпути. Это была совсем не Изабель, а гораздо более взрослая женщина с накрашенными черным глазами. Она была в форме и читала газету, определенно не обращая внимание на музыку.

— Клэри! Сюда! — Клэри повернулась и увидела реальную Изабель, сидящую за столиком у сцены. Она была в платье, которое переливалось, как серебристый маяк; Клэри сориентировалась по нему и присела на стул напротив Иззи.

— Вижу, ты попала под дождь, — заметила Изабель.

Клэри убрала свои влажные волосы с лица с унылой улыбкой.

— Если играешь с матушкой природой, то проигрываешь.

Изабель вскинула темные брови.

— Я думала, ты не придешь сегодня. Саймон сказал, у тебя были какие-то свадебные дела и бла-бла-бла.

Изабель не впечатляли свадьбы и прочая романтика, насколько Клэри было известно.

— Моя мама себя плохо чувствует, — сказала Клэри. — Она решила отложить это.

Это, по сути, было правдой. Когда они вернулись домой из больницы, Джослин ушла в свою комнату и заперла дверь. Клэри, ощущая себя беспомощно и расстроено, слышала сквозь дверь, как она тихо плачет, но мать не пустила ее внутрь и отказалась поговорить об этом. В итоге Люк вернулся домой, и Клэри с благодарностью оставила его заботиться о матери и отправилась скитаться по городу, прежде чем приехать на выступление Саймона. Она всегда старалась попасть на его концерты, если могла, и кроме того, общение с ним помогло бы ей почувствовать себя лучше.

— Вот как. — Изабель не стала ее расспрашивать. Иногда ее практически полное отсутствие интереса к жизни других людей было облегчением. — Ну, я уверена, Саймон будет рад, что ты пришла.

Клэри взглянула на сцену.