тобой? Не бойся, это довольно быстро… На-ка, выпей воды! Не смей падать в обморок! Ты чего такая впечатлительная?

– Георгина, я не могу, я… Злот не должен его казнить! Я не хочу, чтобы он кого-то казнил!

– Ну-у, Катюша! Преступление должно быть наказано. А Злот – Правитель.

– Но ведь можно же заменить смертную казнь другим наказанием? Избрать иную меру ответственности, не связанную с лишением жизни! Георгина, пожалуйста, убеди Злота! Я умоляю тебя!

– А я-то тут причем? – Георгина фыркнула. – Когда дело касается управления землями, или каких-то других, серьезных проблем, Злот никогда никого не слушает. Уж поверь. Он даже минуты не уделил мне сейчас, чтобы подтвердить те новости, которые я принесла с рынка. Пришлось выискивать начальника стражи, расспрашивать его. Полагаю, что мы с тобой не увидим моего брата раньше дня казни. А казнь состоится в любом случае, Катя. Указ о повешении Родиона озвучен уже на всех площадях города. Правители своих слов назад не берут.

– Что же нам делать? – обреченно спросила Екатерина.

– Два дня без свиданий. Можно пока перебрать свой гардероб. Знаешь, трибуны для зрителей оформляют в черно-красном цвете. И ставят золоченые стулья. А я однажды платье такое красивое надела: черное, с бордовыми цветами на груди. Так что ты думаешь? Я так ужасно себя ощущала, сливаясь с трибуной, что у меня несколько дней потом настроение было испорченным. А на казнь, между прочим, столько народу соберется! Из других земель прибывают к нам, посмотреть. Кстати, надо будет отдать распоряжения прислуге, вдруг кто-нибудь из приезжих господ пожелает погостить и у меня во дворце? И поваров тоже озадачу…

– Я дойду до своей комнаты. Мне что-то нехорошо.

– Да, Катя, ты очень бледная. Тебе требуется кислород. Распахни в комнате окна пошире, чтобы воздух свежий попадал. А хочешь – можешь погулять по парку.

– Нет, я лучше прилягу.

Катерина с трудом добралась до своей комнаты и упала на кровать. Ее тело сотрясалось от беззвучных рыданий, но она не имела ни малейшего представления, как же ей помочь любимому? Отчаяние и безысходность сдавливали ее грудь, в висках стучало и ужасно кружилась голова. Но выхода не было. Она не может прийти к Магистру и попросить его о помиловании Родиона. Родька – революционер. И раз стража его поймала, значит, у них есть веские доказательства его вины. И Родиона казнят. Что можно сказать в его защиту? Любовь другого человека – не смягчающее вину обстоятельство.

Даниил молча присел рядом с плачущей женщиной и погладил ее по волосам.

Катерина еще глубже зарылась в подушки, не желая никого видеть и слышать. Лишь спустя полчаса, когда закончились слезы и силы, она откинулась назад, перевернулась на спину и уставилась на какую-то точку на потолке.

«Скажи мне правду, Даня, – мысленно обратилась она к своему Ангелу. – Я кем-то проклята, да?».

– Нет, – Даниил отрицательно покачал головой.

«Я за что-то наказана?».

– Нет.

«Может быть, Бог меня не любит?».