— Пойду прогуляюсь.
— За пределы круга…
— Расслабься, указывающая. Огонек не синий. Я успею вернуться. Проверю, что там с нашим зверем. А то парень во мне дырку прожжет.
Она вышла из круга и пропала во мраке.
— Так о чем был разговор? — спросила Шерон. — Кто такие сойки?
— Неудивительно, что ты не знаешь. До вас они не добираются. — Он не знал, слушает ли его сейчас Лавиани, скрываясь во мраке. Но не видел ничего плохого в том, чтобы рассказать девушке об их спутнице. — О них ходят такие же легенды, как об эйвах. Вроде бы существуют, но никто не встречал. Ну, ты понимаешь, как это бывает. Друг друга соседа конечно же с ними сталкивался, но не помнит когда, где, и вообще это историю не портит. Лишь разговоры да ничем не подтвержденные слухи. Ты знаешь, как появились таувины?
— После Битвы Теней. Когда ученики Шестерых начали планомерную охоту на уцелевших асторэ, боясь, что те снова устроят нечто подобное. Один из великих волшебников, Рыжий Оглен, основал орден рыцарей света, которых на старом языке называли таувинами.
— Верно. Они, как и волшебники, обладали магией, но несколько иной. Рыцари выискивали асторэ и уничтожали их. А также шауттов и появившихся много позже мэлгов и некромантов. Всех тех, кого считали злом с той стороны. Им приписывают разные таланты — умение дышать под водой, пропускать сквозь себя стрелы и копья, которые не причиняли им вреда. Они были образцом мужества и доблести. Воины без страха и упрека, с незапятнанной честью. Их клинки были сотканы из алого пламени, а способности к лечению других людей считались чуть ли не божественными. Лучше с этим справлялись только маги, которые, по слухам, могли возвращать жизнь даже мертвым. Таувины существовали почти две тысячи лет. Они были щитом и мечом, выступавшим против тьмы, и их силы были таковы, что даже великие волшебники лишь могли просить их помощи и не имели права приказывать. Но эпоха рыцарей подошла к концу в Войну Гнева. Многие погибли. Те, кто уцелел, застали Катаклизм. Их крепость Анил-Вилат была уничтожена проснувшимся ветром. Теперь земли, где она находилась, называются Южным смерчем.
Тэо посмотрел на огонь:
— После Катаклизма, когда Тион отказался от своего дара, магия стала уходить из мира, как вода уходит в песок. Таувины потеряли большую часть своих способностей. Те из них, кто не мыслил себя без волшебства, заключили союз с шауттами, своими извечными врагами, — и они дали им силу другого мира. Которая изменила их, превратила даже не в пустых, а в куда более страшных, опасных и безжалостных существ. Несколько раз они появлялись на Рубеже, и для защитников это были воистину черные дни.
— Искари. Вот как звучит их имя на древнем языке. Ткущие мрак. Я слышала о них. Но не все же стали тьмой, Тэо?
— Не все. Понимая, что они теряют способности и через какое-то время превратятся в жалкое подобие себя, последний отряд таувинов двинулся в Пустынь, чтобы принять бой в землях шауттов. Все они погибли в следующие годы. Но один из рыцарей отказался идти. На его щите был герб — сойка.
Шерон напряженно слушала. В детстве она обожала истории о таувинах. О Виле Серебряный Гнев, сразившем повелителя шауттов. О Катрин Золотая Искра, нашедшей город асторэ и убившей их короля, и конечно же о Джеве Пламенное Слово, самом веселом и неунывающем таувине в истории, в одиночку совершившем тысячу подвигов и побывавшем на той стороне.
— Он передал свои знания людям с особым даром. И их стали называть сойками, по гербу того, кто научил их всему. Говорят, людей с подобными способностями появляется не больше десятка человек в поколение. Обычно меньше. И они в какой-то степени обладают наследием таувинов.
— Хорошо. Значит, с нами человек, у которого есть наследие…
— Ты не понимаешь! — прервал он ее. — Есть одно серьезное «но». Сойки — не рыцари света. Тот таувин поделился умением с людьми, которых теперь слишком многие боятся. Ночной Клан Пубира. О них-то ты должна знать.
Она не сразу осознала смысл его слов и даже переспросила:
— Город преступников?
— Верно.
— Но… — Шерон была потрясена. — Но как он мог?! Он же обещал поддерживать свет и разгонять тьму?
Тэо провел рукой по темным, отросшим за время путешествия волосам, которые начинали виться:
