— Зачем?
— Ну… красиво… — он сделал ладонью неуверенный жест, долженствующий изображать локоны.
— В деревне некоторые носят, — пренебрежительно и уверенно отозвалась она, — нам не нужно. Мы — воины! Когда углы придут — на головы шапки наденем, а если угл мечом или копьем по голове ударит, можно сразу лечить, волосы не мешают.
Все правильно, хмуро кивнул Арсений, если воин в шлеме, зачем ему волосы? Чтоб голова потела? А если ранят — не нужно тратить драгоценные секунды, чтоб выстричь волосы вокруг раны. И в этот момент он впервые особенно остро и полно осознал, что туземный народ живет строго по законам военного времени. Всё, что не идет на пользу победе — считается лишним и ненужным, все желанья, заботы и надежды сверяются по одному, неизменному шаблону, каким образом это принесет помощь в битве. И никому из них не интересна его сломанная жизнь, им нужен боец, который поможет одолеть неведомых углов, и только это имеет значение для всех этих громоздких как Валуев, женщин. Как и для их хрупкой хозяйки… впрочем, о ней лучше и не думать.
В конце маленькой экскурсии по скотному двору, немного не доходя до кузни, обнаружилась вместительная кладовка, в которой, на деревянных вешалах, был аккуратно развешан целый склад теплых вещей.
Урса выдала напарнику длинные шорты и короткую жилетку из мягкого меха и пояснила, что это носят на голое тело. Дальше шли длинные носки, толстый свитер грубой вязки, еще одни меховые штаны, длинные и более свободные и полушубок с шапкой. Последними напарница пыталась всучить Арсению и третью пару штанов, из толстой, блестящей как пластмасса, кожи, но он категорически запротестовал, заявив, если бы знал, что выдадут столько штанов, то не стал менять полотняные домашние портки на меховые шорты.
Собаки обрадовались Арсению, как старому знакомому, и позволили не только почесать за ушами и по лобастым мордам, но и осторожно огладить лохматые спины. Однако стоило открыть дверь, как звери, словно очумевшие, рванулись на улицу и мгновенно исчезли в плотной стене несущегося со всех сторон одновременно снега. На улице мела метель, и было серо и муторно, точно так же, как бывает в такую погоду в пригородах Питера. Но короткий миг пронзила сердце сумасшедшая надежда… а вдруг… и тут же сгинула, погребенная неумолимым голосом разума. Пора забыть про родину, и, если хочешь жить, упорнее искать способ выживания в этом неласковом мире.
Арсений, отошел от крыльца на несколько шагов и оглянулся, пытаясь рассмотреть свое новое жилище, но увидел только бесформенную гору снега, над которой бесновался табун снежных вихрей.
— Нужно каждый день выпускать детей погулять, хоть ненадолго, — сказал пленник вынырнувшей из снежной круговерти темной фигуре.
— Метель стихнет, будем выпускать, — ответила она голосом Риды и, властно взяв за руку, повела его куда-то.
Сначала Арсений хотел было вырвать руку, нечего с ним обращаться, как с малым дитем или этим… трутнем, но потом её ладошка показалась ему такой горячей и надежной, что раздражение куда-то схлынуло само собой. И он доверчиво шел, безуспешно пытаясь угадать, куда и зачем хозяйке вздумалось отвести свежепойманного демона.
— Кажется, оторвались, — сказала вдруг провожатая совершенно незнакомым голосом и что-то сделала…
Какой-то рваный жест рукой, после которого снег сомкнулся вокруг них плотной стеной, заключая в непроницаемую для звуков и света камеру.
Но все это Арсений понял много позже, в тот миг ему показалось, что он провалился в темную дыру, абсолютно пустую и невыносимо жуткую.
А потом возник свет, мягко вырывая у мглы гладкие и округлые белые стены, явно cпрессованные из снега, удобные, снежные же кресла и сидящую напротив мохнатую фигуру совершенно невозможного салатного цвета. То есть, это мех, покрывающий незнакомца как зверя, с кончиков пальцев до макушки, был салатный, а лицо вполне человеческое, или нет, скорее обезьянье, слишком морщинистой и темной казалась на фоне светлой зелени кожа незнакомца. А вот глаза, почти как у земных обезьян, вполне разумные и очень печальные.
— Ты кто? — не выдержал Арсений пристального взгляда, а услышав ответ, почувствовал, как сердце пропустило несколько сумасшедших ударов.
— Угл. Верховный правитель.
