самому? Милена безрассудна, но лишь до определенного предела, с чего бы она ввязывалась в заговор против короля? Он хмыкнул: ну разве что положение короля пошатнулось до такой степени, что Милена сочла разумным перейти на сторону будущего победителя. Но ему об этом ничего не известно, так что…

О гибели каких-либо колдунов и ведьм также никаких известий пока не поступало. Однако основная тройка бывших членов Магического совета, смиренно ушедших на подневольный покой, что-то давненько уже не появлялась на глаза: кто отправился на августовскую охоту в Черные горы, кто навестить больную тетушку в соседнее королевство… Кто и вовсе засел в библиотеке и в лаборатории, время от времени сотрясая замок до основания магическими взрывами и вспышками. Где они находятся в данный момент на самом деле — вот в чем вопрос.

Как же хочется тряхнуть стариной, отправиться на поиски и расследование самому! Да только к ногам привязан неподъемный груз долга.

Хотя и в привязанности к одному месту тоже имеются некоторые приятные моменты, решил он, созерцая художницу. Не подозревающий о его мыслях «приятный момент» скомандовал:

— Кароль, а теперь поднимись и подойди к окну!

— Ах, ну вот вы где наконец!

Я подняла глаза на знакомый голос. Передо мной, подперев кулаками стройный стан на манер рыночной торговки, стояла дама Милена. За ее плечом улыбался какой-то светловолосый молодой мужчина. Я так удивилась появлению каролевской подружки, что даже не сообразила поздороваться; для Милены же все правила вежливости были излишними.

— Я ей сказала, что желаю посмотреть остальные картины, а она — фьють и улизнула! Работает, видите ли, на площади!

— Некоторым из нас приходится трудиться в поте лица, чтобы заработать на хлеб насущный, Милена, — сказал мужчина, отстраняя фыркнувшую даму и протягивая мне руку. — Олаф Линдгрин, к вашим услугам.

Я машинально подала ему испачканную красками руку: к чести Линдгрина, он пожал ее почти без заминки.

— Милена хвалила ваш стиль…

— Олаф — известный ценитель и собиратель картин, — вставила та.

— …и я вижу, что она не преувеличивала, — продолжил Олаф, осматривая стоявшие на крыльце картины. — Вы специализируетесь на маринистике?

Я растерянно вытирала руки тряпкой.

— Ох, нет. Собственно, у меня нет особой специализации…

— Ей неплохо удаются портреты!

Чтоб ты провалилась со своим снисходительным тоном!

— Да, вижу. — Олаф присел на корточки, перебирая прислоненные к стене картины. — Вы обучались во Фьянте?

— Да, — призналась я.

— О! — прокомментировала Милена.

— То-то ваша манера рисования мне кажется знакомой. — Вскинул глаза — светло-карие, теплые. — Вы можете подвезти остальные работы ко мне? Я снимаю помещение неподалеку от Королевской галереи. Хотелось бы посмотреть остальное и, если мы сойдемся в цене, приобрести некоторые картины для своей коллекции или последующей перепродажи.

Я посмотрела на него. На Милену — та выглядела невыносимо самодовольной — и сказала осторожно:

— Ну что ж, давайте попробуем.

Эмма просто сияла, когда рассказывала ему о встрече с Линдгрином. Он слушал, в нужный момент задавал