– Да? – выдохнула госпожа Крицилла. – Так она… так они… они когда познакомились?
Брук расхохотался.
– Да в том-то и дело, что недавно. А те два года… ну он в ее портрет влюбился.
– Брук! – рыкнул черноглазый.
– Ой, да ладно тебе! – отозвался шатен весело. И совершенно неучтиво подмигнул. Не Райлену – мне.
– Так не бывает! – встряла Вайя. Мэрская дочка посуровела – даже щеки раскраснелись и кулачки досадливо сжались. – Невозможно влюбиться по портрету!
Брук с Вуксом переглянулись и дружно прыснули.
– Что я такого сказала? – возмутилась блондинка.
– Ничего, госпожа… э… простите, запамятовал…
– Вукс! – прикрикнул Райлен строго. Странно, но показалось, будто возмущался только тому, что рыжий его прием использовал. Эксклюзивный, так сказать.
Конопатый маг даже бровью не повел.
– Госпожа Вайя, – прошипела блондинка.
– А, ну да… – пробормотал Вукс, в точности копируя недавние интонации Райлена. Только он не вздохнул – поморщился. А продолжил уже весело: – Знаете, госпожа Вайя, мы ведь то же самое говорили. Ну, про любовь по портрету. Только Рай все равно свое гнул – мол, моя и только моя. Он же даже помолвку разорвал…
– Вукс! – А вот теперь брюнет действительно злился.
– Рай, ну ты чего? – расплылся Брук. – Госпожа Соули все равно бы узнала.
Я отвела взгляд. О Богиня! Это что же получается? Тогда, в спальне перед призраком тетушки Тьяны… наследник герцога Даорийского правду сказал?
– А еще грандиозный дебош в академии устроил, дабы попасть в списки штрафников и избежать назначения в королевскую канцелярию, – хохотнул шатен. – А уж как он назначения в эту дырень… э… просите, в ваш замечательный город, добивался! Представляете, взят…
– Брук, хватит!
Желваки, проступившие на щеках Райлена, красноречиво свидетельствовали – да, история про взятку в шестьсот тысяч золотых тоже не выдумка. О Богиня! Да мое приданое немногим больше!
– И ведь не зря так расстарался. Да, Рай?
Я похолодела. Что он несет?!
– Не зря, – кивнул Вукс, одарив меня ну просто запредельной улыбкой.
– Что вы имеете в виду? – оживилась Крицилла. А Вайя хищно сверкнула глазками.
– Лишь то, что госпожа Соули настоящая красавица, – протянул рыжий. – Теперь ясно, почему Райлен тот портрет как реликвию хранил. Никому свою загадочную даму не показывал.
Мэрская дочка фыркнула, Заи поморщила носик, а Крицилла… Крицилла одарила хитрым взглядом и сказала:
– О да! Госпожа Соули и впрямь хороша. Их светлость, герцог Даорийский, наверняка будут в восторге…
Слова лились медом, но это была пощечина. Звонкая, хлесткая. Я едва не вскрикнула – уж очень больно стало.
Райлен усмехнулся и демонстративно повернулся ко мне:
– Госпожа Соули, простите… Мои друзья бывают несдержанны, но…
Я отрицательно качнула головой – нет, не оправдывайся. Я понимаю, для чего вы разыграли этот спектакль, и не хуже вас знаю – оправдать «откровения» Вукса и Брука нечем. Пусть слывут болтунами, а вы, господин маг, дураком.
– Госпожа Соули, вы направляетесь в кондитерскую, не так ли?
Кивнула.
– Позволите составить вам компанию? – учтиво уточнил брюнет.
Снова кивнула, хотя прекрасно понимала, какие последствия повлечет этот шаг. В Вайлесе совместные посиделки в кондитерской или прогулки по городу считаются приличными лишь в тех случаях, когда молодые люди помолвлены.
– Всего доброго, девушки, – бросил Райлен, даже не взглянув на ядовитую троицу. Прежде чем успела возразить, подставил локоть.
О Богиня…
Близняшки отмерли лишь после того, как окликнула. С опаской глянули на «припорошенных» и, опустив глазки, поспешили за нами.
Сказать, что господин Хош удивился, – не сказать ничего. У хозяина кондитерской даже рот приоткрылся. Выскочившая из кухни Мисси прореагировала так же. Я ответила кивком – улыбки, как и в случае с конюхом, не получилось.
– Что случилось? – прошептал Райлен, усаживая за столик у окна.
– Нет, ничего.
– Лукавишь, – уличил брюнет.
Я пожала плечами, но раскрывать подробности не стала. Зачем? Он уже заступился за меня перед Вайей, а просить заступничества перед сестрами… нет, не хочу. Да и толку от его рассуждений? Герцог Даорийский никогда не позволит сыну жениться на простолюдинке, так что симпатии и притязания брюнета – лишний повод для смеха. Причем смеяться будут надо мной, потому что над людьми его ранга потешаться опасно.
Но и не это главное. Есть другая, куда более веская причина…
– Ладно. Разберемся. – В голосе Райлена прозвучали недовольные нотки. Он выпрямился и степенно направился к прилавку. – Добрый день, господин Хош!
Брук и Вукс последовали за другом.
К разговору с кондитером я не прислушивалась – внимательно изучала хмурые девчоночьи мордашки. Мила и Лина в свою очередь протирали глазами стол. Совсем тихие, невероятно молчаливые. Даже возвращение магов и появление госпожи Мисси с нагруженным подносом не вывело близняшек из ступора.
– Простите, я так и не представил вам своих друзей, – сказал Райлен, придвигая мне чашку с горячим шоколадом. – Господин Брук и господин Вукс. Выпускники аспирантуры магической академии.
– К вашим услугам, – слаженно кивнули маги.
Я тоже кивнула, указала на близняшек:
– Мила и Лина. Мои сестры.
Лишь теперь девочки подняли глазки и попытались улыбнуться. Глаза рыжего Вукса блеснули весельем, губы Брука растянулись в добродушно-снисходительной улыбке.
Едва помощница кондитера закончила выставлять на стол тарелки и отошла, рыжий наклонился к девчонкам, спросил громким шепотом:
– Вы те самые бурундуки?
– Наслышаны, – поддержал Брук весело.
Девочки вспыхнули как по щелчку пальцев. Не от смущения – от досады.
«Припорошенные» ответили лучезарными улыбками, а Райлен якобы закашлялся.
Я была уверена – еще мгновение и две «слишком воспитанные» девицы возмутятся вслух, но… вместо возмущений услышала грустное:
– Соули, мы дуры?
Вопрос задала Мила, но Лина глядела с таким же напряжением, а я просто не смогла солгать:
– Да.
Поджали губы и надулись, словно в самом деле на другой ответ рассчитывали. Я же не выдержала и добавила:
– Причем полные!
За столом воцарилась тишина. Брук и Вукс с интересом поглядывали то на девчонок, то на меня. Райлен хмурил брови, явно пытаясь разгадать, в чем дело.
