Красавица в отчаянии завопила.

Над ней грозно навис огромный всадник с темным лицом, в развевающихся одеждах и с ятаганом на боку, оценивающим взглядом буквально пригвоздив девушку к месту.

Тристан попытался увернуться с принцессой от его лошади. Но тут к ним метнулась дюжая рука, сбив Тристана с ног и цепко подхватив девушку. Скакун попятился и развернулся, унося перекинутую через седло Красавицу.

Девушка визжала и звала на помощь. Она яростно билась под прижимающей ее к седлу могучей ладонью и, поднимая голову, видела, как к ней бегут Тристан и Николас. Однако темными стремительными росчерками налетели другие всадники, и вскоре белым пятном во тьме мелькнул Тристан, висящий между двумя всадниками, а сбитый на землю Николас пытался увернуться от смертоносных копыт, прикрывая голову руками. Потом один всадник помог другому тоже перекинуть Тристана через седло.

Налетчики снова загомонили, радостно гикая и перекрикиваясь резкими, дрожащими, гортанными голосами, каких Красавица еще ни разу не слышала. Ее пленитель осадил лошадь, скрутил рыдающей, воющей и тщетно брыкающейся девушке веревкой плечи, покрепче приторочив ее к седлу, после чего галопом помчался к открытым городским воротам. Казалось, все вокруг заполонили охотящиеся за людьми всадники в развевающихся на ветру одеждах, и беспомощно брыкались у них в седлах опрокинутые кверху задом голые пленники.

Спустя считаные мгновения орава захватчиков скакала по дороге, и бой сторожевых колоколов постепенно затихал вдали.

Очень долго двигались они в ночи, то проносясь мимо открытых полей, то пробиваясь сквозь леса и рощи, то минуя вброд речки. Большие блестящие ятаганы то и дело вздымались, прорубая нависающие лиственные кроны.

Оценить размеры войска Красавица не могла — ей казалось, оно несется следом за ее всадником нескончаемым потоком. Вокруг звучали приглушенные выкрики на незнакомом языке, перемежающиеся стонами и плачем плененных принцев и принцесс.

Все в том же сумасшедшем темпе толпа захватчиков подступила к холмам и стала пробираться через них опасными тропами, то поднимаясь, то нисходя по склонам заросших деревьями ущелий. Потом всадники один за другим проскочили через узкий высокий проем, показавшийся Красавице бесконечным туннелем. Наконец девушка ощутила запах моря и, подняв голову, увидела впереди призрачный отблеск лунной дорожки на бескрайней водной глади.

В бухточке качался на якоре большой темный корабль, ни единым огнем не выдававший своего зловещего присутствия.

И когда лошади спустились на берег и по мелководью потрусили рысью к кораблю, Красавица судорожно вздохнула и лишилась чувств.

Пришла в себя Красавица, уже где-то лежа, обуреваемая вязкой сонливостью. Некоторое время она оставалась неподвижной, не в силах даже открыть глаза. Она ощущала тяжелое покачивание идущего полным ходом корабля — это чувство она испытывала лишь в далеких снах, когда еще девочкой жила в родительском замке.

В страхе принцесса попыталась подняться — но внезапно над ней нависла темная голова с необычной, оливковой кожей. С безупречно красивого, совершенного, юного лица на нее пристально глядела пара изящных, миндалевидных, угольно-черных глаз. Обрамляли этот лик длинные черные вьющиеся волосы, придавая ему ангельский вид. Еще она увидела прижатый к губам палец, настойчиво призывающий девушку хранить молчание.

Знак этот подал Красавице высокий юноша, совсем еще мальчик, который возвышался над нею в сияющей тунике из золотого шелка, выпущенной поверх шаровар из той же материи и опоясанной серебряным пояском.

Темно-оливковыми, изумительно гладкими руками юноша помог принцессе сесть, энергично закивав ее послушанию, и погладил ей волосы, бурными жестами показывая, что пленница, на его взгляд, очень красива.

Красавица открыла было рот — но прелестный мальчик тут же прижал палец к ее губам и замотал головой. Его лицо изобразило жуткий страх, брови насупились, и принцесса сочла за лучшее промолчать.

Из кармана своих свободных одежд юноша извлек длинный гребень и причесал девушке волосы. И, сонно оглядев себя, Красавица поняла, что, пока она спала, ее хорошенько вымыли и надушили. Голове было непривычно легко. Все ее тело благоухало сладковатым ароматом. Девушка узнала запах корицы. Кроме того, кожа ее сплошь блестела, натертая темно-золотистым красящим маслом, как раз и содержащим это благовоние.

«Как мило», — вяло подумала принцесса. На губах она ощутила помаду и, лизнув, почувствовала вкус свежих ягод. Но ей так