превосходила все человеческие представления. Мне едва хватило сил, чтобы удержать его прижатым к кровати; глаза его бешено вращались, из носа текла кровь.
Внезапно Карл затих, и только грудь с клокочущим звуком вздымалась и опадала.
— Что это? — в ужасе прошептала я. — Что с ним случилось?
— Не знаю, — вполголоса ответил Паре. — Я, как всегда, принес его величеству дневное питье, но здесь были их высочества Марго и Эркюль, а потому я оставил питье на столике и вернулся позже. Их высочества уже ушли, а его величество спал. Я подождал снаружи и тут услышал, как он задыхается и хрипит. Когда я вбежал в комнату, он уже был вот в таком состоянии. С утра он выглядел лучше и жара у него не было. Я проверил.
— Марго была здесь? — Я взглянула на Бираго.
— Посмотрите, что у него на груди! — прошептал тот.
Я взглянула на торс сына, видневшийся из-под разодранной ночной сорочки. На бледной коже Карла темнел амулет из потертого серебра, на котором был вычеканен старинный рисунок. Я застыла. Паре уже отошел к перевернутому столику, возле которого валялась в луже разбросанная посуда, поднял кубок и поднес к носу.
И тут же отшатнулся.
— Миндаль! — Паре выронил кубок и поднял на меня глаза, полные безмерного ужаса. — Какая-то разновидность мышьяка! Это было подмешано в его питье. Боже милостивый, нашего короля отравили!
— Это невозможно! — прошептала я.
Но амулет был тот самый, который подарил мне Козимо. В последний раз я видела вещицу в Шенонсо, в тот день, когда творила единственные в своей жизни чары. Тогда я вернула амулет в шкатулку вместе с восковыми куклами и больше не надевала ни разу, а просто, переезжая с места на место, брала шкатулку с собой, засунув между других вещей.
— Я этого не делал! — Паре рухнул на колени. — Клянусь, ваше величество, это не я!
Я слушала его причитания, холодея от ужаса. Никогда еще на моей памяти, даже будучи при смертном одре моего мужа и старшего сына, доктор Паре не терял самообладания.
И тут все поплыло у меня перед глазами, словно комната медленно опрокидывалась в темный ревущий океан.
— Марго! — прошептала я и, шатаясь, выбежала из спальни.
Я ворвалась к себе, переполошив своих дам, направилась прямиком в спальню и обыскала забитый вещами туалетный столик. Шкатулка исчезла. Круто развернувшись, я бросилась в комнаты Марго. Дочь сидела вместе с Эркюлем на банкетке у окна. Когда она вскочила, зашуршав юбками, мне сразу бросилось в глаза, что она напугана. После того как столько дней лицо ее представляло собой маску каменного безразличия, этот испуг сам по себе был признанием вины. Я окинула взглядом ее белое атласное платье, крупные, как виноград, жемчужины в волосах: она разоделась, как на праздник. Затем я перевела взгляд на Эркюля. Он отпрянул, и лицо его побелело.
И я все поняла.
— Где шкатулка?
Я осталась на месте, не приближаясь к Марго, ибо опасалась, что могу убить ее голыми руками.
Марго повернулась к ближайшему сундуку и, достав шкатулку, подала мне ее на вытянутых руках. Внутри в беспорядке валялись восковые куклы. Слыша оглушительный грохот собственного сердца, я откинула крючок под обивкой и открыла потайное отделение, где лежала склянка, подаренная мне Козимо. Склянка была пуста. Осторожно понюхав ее, я уловила зловещий запах миндаля.
— Как… как ты смогла это сделать? — не проговорила, а прошептала я.
— Козимо, — кратко ответила Марго, и в голосе ее не было ни малейшего намека на страх или раскаяние.
— Ты… ты и Козимо…
— Я написала ему. Он посоветовал отыскать шкатулку. Это было нетрудно. Ты ее не очень-то и прятала.
Я не могла шевельнуться. Шкатулка в моих руках сделалась вдруг невыносимо тяжелой, словно мраморная.
— Почему? — услышала я, как со стороны, собственный голос.
— Карл хочет умереть из-за того, что ты натворила! — Глаза Марго засверкали. — Ты убила его подданных, восстановила против него всех гугенотов. — Она сделала паузу, явно желая добиться пущего эффекта. — Но что самое главное, ты убила Колиньи, которого он любил, как родного отца.
— Ложь! — прошипела я. — Карл тут совершенно ни при чем. Ты поступила так, потому что любила Гиза, но я заставила тебя выйти за наваррца, а теперь ты решила, что…
