– Золотце, – медленно начал его Сиятельство, – не в наших правилах отпускать преступников.

– Помиловать, – повторила эльфийка, и из маленького носика тонкими струйками пошел дым.

– Злится, она сердится, сердится! – зашушукались эльфы, многие отпрянули.

– Ваше Сиятельство, позвольте, я отведу вашу дочь…

– Умолки, старый болван, – оборвала эльфийка Харгелста и подошла к Руслану. Она потрогала его руку, понюхала и объявила: – Этого я хочу оставить себе.

– Но золотце… – запротестовал его Сиятельство.

Дочь не дала ему закончить, струйки дыма потянулись из ее носа, соединились в одну и сложились в изображение оскалившейся змеи. Эльфийка легонько подула – змея медленно поплыла к его Сиятельству, который, сморщив нос, отгонял от себя зеленоватое облачко.

– Ты обещал мне собачку, – капризно напомнила она.

Змея лопнула как мыльный пузырь, а притихшие эльфы потупили взгляд, и его Сиятельство жалобно пробормотал:

– Милая, но это не собачка, это вор, преступник, мы должны его казнить!

– Ах так! – Эльфийка прищурилась, из носа снова пошел дым, он заполнил собой большую часть поляны, а потом сложился в огромного медведя, который двинулся на его Сиятельство, рыча и размахивая лапами.

– Ну, хватит! – рассердился отец. Он взмахнул веткой с листом, и медведь стал уменьшаться, пока совсем не исчез. – Немедленно покинь Гиацинтовую поляну, детям сюда доступ запрещен.

– Детям! – фыркнула непослушная дочь. – Но только не мне!

– Харгелст, – кивнул его Сиятельство злобному эльфу, – увести.

Эльфийка вцепилась в Руслана.

– Он пойдет со мной! Это мой песик!

– Он не твой песик! – рассердилась Даша. – Ты – вздорная, противная сопля!

Она сама от себя такого не ожидала. Друг хихикнул и вырвал руку у вцепившейся в него бестии. Харгелст схватил завизжавшую малышку и, словно не замечая, что она бьет его кулачками, унес с поляны. Долго еще слышались вопли дочери его Сиятельства, но тот почти сразу позабыл о капризной малышке и пренебрежительно бросил:

– Повесим их.

Даша видела, как вздрогнул друг, и ей стало страшно как еще никогда в жизни. Один эльф убежал и вернулся с двумя мотками травяной веревки, на концах он сделал по петле. Два других рыжих злодея взобрались на раскидистое дерево и привязали веревки к самой нижней ветке, расположенной прямо у них над головами. Даша сделала шаг к Руслану и хотела взять его за руку, но Сиятельство жестом велел ей вернуться на место.

Пришел Харгелст. Завидев готовящиеся виселицы, он расплылся в улыбке.

– Так вам! Теперь неповадно будет лазить по чужим садам. В следующий раз будете думать, прежде чем…

– В следующий раз? – Даша истерично рассмеялась. – Если вы убьете нас, мы не вынесем из происшедшего никакого урока. Не будет никакого следующего раза, ведь мы уже будем мертвы!

Эльфы переглянулись, кто-то согласно закивал, кто-то пожимал плечами, один Харгелст остался невозмутим.

– Они нас повесят, Руслан, что же делать? – беспомощно посмотрела она на друга.

Он прикусил губу и уронил голову на грудь. Ей хотелось кричать, звать на помощь, только позвать было некого. Они никого здесь не знали, кроме маленьких лисят и их мамаши, которой не было до них никакого дела. Донди был слишком мал, чтобы чем-то помочь. Да и кто послушает лампочку! Что значит мнение светлячка в королевстве, где правит принцесса с камнем вместо сердца!

– Головы в петли! – громыхнул Харгелст, вновь принявшийся командовать, пока его Сиятельство игрался со своей палочкой и поглаживал листик.

Ребят поставили на неизвестно откуда взявшийся помост, надели на головы петли и затянули на шеях. Отбиваться было бесполезно, эльфов оказалось слишком много. Когда его Сиятельство поднял руку с веткой, Руслан неожиданно закричал:

– Вы не можете вешать подданных принцессы! Пилатесса у всех вас отнимет за это ваши глупые головы!

Эльфы как по команде уставились на повелителя. Его Сиятельство был в бешенстве, всякое добродушие схлынуло с его лица, он оскалил зубы, глаза горели, из ноздрей тянулись зеленые струйки дыма. Эльфы задрожали, один Харгелст остался безучастным.