Она верила ему, знала, что он что-нибудь придумает и спасет их. Только его поддержка заставляла ее идти дальше с гордо поднятой головой, без него Даша давно упала бы и разрыдалась, опустилась бы до мольбы о пощаде.

Лестница кончилась, они вошли в длинный коридор, по обе стороны тянулись одинаковые чистенькие камеры. Три стены каменные, четвертая – кованая решетка с толстыми черными прутьями. С десяток камер оказались пустыми, у одной из них Саин остановилась, ключом со связки открыла решетку и запустила пленников внутрь.

Тут находились две узкие кровати без спинок, застеленные серыми безликими одеялами, небольшой круглый столик, две табуретки, в углу – хрустальная ваза. На подушках лежало по желтому камню вместо светильников.

– А где цветы? – спросила Даша, разглядывая вазу.

Служанка сняла с них кандалы и закрыла решетку, было видно, что она сильно опечалена.

– Нужны тебе эти цветы, – беззлобно произнес Руслан, с размаху плюхаясь на кровать.

Девочка ничего не ответила, лишь хмыкнула и присела на табуретку.

– Это не для цветов, – объяснила Саин, – это для другого. Понимаете?

– Для воды? – вскинула брови Даша и еще раз хорошенько осмотрелась. – А где туалет, а раковина? Как же мы почистим зубы на ночь?!

– Не сможете, – девушка отступила, голос ее дрогнул, – не сможете почистить. У нас не принято.

Руслан покосился на вазу.

– А это, надо думать, и есть унитаз? Раньше, в Средние века, короли справляли нужду в такие вот вазочки.

– Да, это унитаз, – кивнула служанка.

Даша посмотрела на друга, вертевшего в руках светящийся камень, а когда снова глянула туда, где стояла Саин, никого не увидела. Служанка ушла, они остались одни.

Закат потонул в озере, окрасив обычно темную воду яркими красками. Пилатесса стояла на балконе, облокотившись на хрустальные перильца и смотрела, как с поверхности озера исчезают блики. Рядом, свесив ножки с балкона, сидела фея. Она клялась, что спрыгнет, но Пилатессу это совсем не трогало.

– Я спрыгну! – воскликнула Эдлая.

– Прыгай, – скучающе отвечала принцесса, не спуская взора с блестящей водяной глади.

– За что ты со мной так?! – всхлипнула фея.

– Ты предала меня, – холодно напомнила Пилатесса.

– Но было совсем не так! Я… я… ты ведь знаешь меня! Как ты можешь?

– Знаю. – Принцесса в упор взглянула на фею. – Ты самая отъявленная лгунья моего королевства!

Эдлая вздохнула.

– Вовсе и не самая.

– Самая!

Фея театрально прижала ладони к груди.

– А кто тут без греха?!

– Да-да, очень убедительно, но мы это уже проходили!

Эдлая вспорхнула, перелетела на другую сторону и жалобно произнесла:

– Тесси, ты ведь знаешь, как я преклоняюсь перед тобой!

– Нет, Эдлая, ты преклоняешься перед собой, можешь ради исключения хоть сейчас не лгать?!

Фея надула губки и сложила руки на груди:

– Не веришь, значит?!

– Для тебя это новость? – Пилатесса смерила ее насмешливым взглядом. – Верить тебе – себя не уважать, но я даже подумать не могла, что ты зайдешь так далеко!

– Ты меня обидела! Как ты не понимаешь!

– И это мы проходили, не пытайся в своей измене винить меня!

– Тесси, если бы ты только позволила мне участвовать в конкурсе на свой лучший портрет! Ты знала, как я хотела участвовать! Ты все отлично знала и все-таки запретила мне!

– Ты хотела не участвовать, а победить! – Безразличный взгляд принцессы зажегся гневом. – Или думаешь, я забыла, как ты