молодость и красоту, я с величайшей радостью подставлю оголенное тело солнцу, ветру и соленой воде, но вчерашнее зрелище потерявшей стыд старухи все еще стоит у меня перед глазами.
Лора, ты была и останешься мещанкой! — ругаюсь на саму себя. Общество должно признать, что между молодым и старым телом существует разница. В конце концов, пусть тот, кто смотрит, сам себе устанавливает эстетические критерии. И молодые, и старые становятся жертвами навязываемого им через СМИ одностороннего идеала красоты, и ни у кого не хватает смелости восстать против подобной дискриминации. Вчерашняя голая на пляже — вольнодумица, и нам остается лишь восхищаться ее независимостью.
Сегодня я задержалась в постели. На часах уже десять, все позавтракали, за столом ни Аннелизы, ни молодых. Сходила за газетой, сижу, пью кофе и механически просматриваю страницы — на самом деле меня занимают совсем иные проблемы, нежели политика и экономика. Зачем Эвальд торопится сюда, когда только похоронил жену? Что за причина заставила его мчаться на Зюльт после того, как он несколько недель даже не звонил нам? Неужели все дело в коробочках?
Аннелиза устроилась загорать в шезлонге. Оттого что она практически все лето работает в саду, у нее и без того здоровый цвет лица, но подруга, наверное, хочет покраснеть до такой степени, чтобы походить на омара. Я желаю ей доброго утра и пускаюсь в короткую прогулку по окрестностям. С изумлением рассматриваю всякую всячину в витринах магазинчиков, настолько ярких, что они не затерялись бы даже в снобистском Висбадене. Свитеры и сумки, за которые просят столько, сколько за полгода зарабатывает наша уборщица. Очень дорогие украшения и наручные часы, предназначенные либо для отринутых супружниц в качестве отступных, либо для новых подружек в качестве утреннего дара. Было бы интересно пересечься здесь с кем-нибудь из мифических ВИП-персон, кто все это покупает. Однако значительная часть здешней публики такие же туристы, как и я, они бесцельно шатаются и глазеют, разинув рот.
Настало время ехать за Эвальдом. Мы с Аннелизой из крошечного терминала взволнованно наблюдаем за посадкой совсем маленького самолетика. Первым выходит Эвальд. Однако он не смотрит в нашу сторону, а помогает пилоту выгрузить из самолета бесформенный тюк багажа.
— Типичный гольфист, — замечает стоящий рядом молодой человек.
Когда же из машины вылезает владелица этого спортивного багажа, бледная как мел Аннелиза поворачивается ко мне и шепчет:
— Не может быть! Он что, обнаглел до такой степени, что притащил с собой эту Йолу?!
— Ерунда, — успокаиваю подругу, — Эвальд ведь забронировал номер на одного.
Третьим и последним пассажиром, кое-как вывинтившимся из кабины, к нашему удивлению, был не кто иной, как долговязый и мертвенно-бледный Руди. Стоявший рядом молодой человек бросился к нему с распростертыми объятьями.
Сохраняя присутствие духа, Аннелиза молниеносно снимает краденые серьги.
Что до Эвальда, то он не торопится. На какое-то время его внимание привлек стоявший на зеленом лугу планер. До нас отчетливо доносится его голос:
— На таком же D-5701 много лет назад я учился летать! Эх, да что там, рано или поздно становишься стар для всех занятий. Желаю вам хорошо отдохнуть и удачи на турнире!
Когда Эвальд наконец-то двинулся к терминалу, Руди с товарищем поравнялись с нами. Собаку он, видимо, оставил дома.
— А все-таки хорошо снова встать обеими ногами на твердую почву, — говорит Руди с облегчением. — Я готов целовать землю! Думал ошарашить своим внезапным появлением моих любезных тетушек, а они, оказывается, благодаря сверхъестественным способностям уже выяснили, что я на подлете! А как вы узнали?
Подошел сильно загоревший Эвальд; он еще издали подавал знаки своей кепкой принца Германа. Увидев, что мы беседуем с двумя молодыми людьми, он растянул губы в своей неподражаемой улыбке и заметил:
— Уже успели завязать знакомство?
Аннелиза обрадовалась, что гольфистка оказалась не Йолой, и бросилась Эвальду на шею. Я молча стояла рядом. Руди познакомил меня со своим приятелем.
— Лора, ты ничего не знаешь про Лукаса. У его родителей на Зюльте небольшой домик с традиционной камышовой крышей, и я подумал, что мы могли бы при случае нанести им визит и остаться переночевать.
Все это прекрасно, но Руди вклинивался в наши планы. Вместо того чтобы приняться за попавшего к нам в руки Эвальда, мы браво колесим следом за арендованным «Порше» приятеля Руди. Лукас пригласил нас на кофе.
